дом был очень ухожен. Материал, из которого были сделаны полы, были дорогими. Мне сразу стала интересна судьба этого ребенка – где он сейчас? Потому что дома царила тишина. Как будто в этом доме вообще не было детей. О ребенке говорила только эта комната. Я посмотрел на рисунки. Может, ребенок что-то нарисовал, что может сказать хоть о чем-то? Но нет. Обычный детский домик и потом только разноцветные линии по всему листку. Дальше присмотревшись к кровати, я увидел натертые два места у изголовья. О боже мой… Похоже, это очень жестокая мать, которая насильно привязала ребенка к кровати. А где он сейчас? Может, его забрали органы опеки?
Я решил нагло порыться в ее вещах только ради того, чтобы узнать судьбу ребенка. Что с ним? Или, может, я все не так понял? Но я оказался, к сожалению, прав. Я увидел судебный приказ о лишении родительских прав и лишении свободы на 5 лет колонии строго режима Екатерине Агатовой. Когда я это прочитал, она уже проснулась.
– Очень интересно, да?
– Катя… Как ты могла так поступить с ребенком?
– Это теперь твоя забота.
– Что?
– Я специально искала тебя. Ты же сын Николая Синицина?
– Синиценова. Николай Синиценов мой отец.
– Это его ребенок.
– Нет. Нет, не может быть, мой отец не мог…
– Я уже точно не помню, когда это было. Было давно. Помню, он мне рассказывал о тебе. И когда я сказала, что беременна, он сказал что поможет мне материально, но только в случае, если я буду молчать. Он сказал, что не бросит свою жену, и назвал меня… Меня ошибкой. Он извинился за это, и когда у меня был уже большой живот, отправлял мне деньги. Я назвала ребенка Ваней.
– Хочешь сказать, что у меня есть брат, и ты, зная это, решила, что будет хорошей идей со мной переспать?
– А почему бы и нет? Ты красивый, и вы с ним немного похожи.
– Ты ужасна.
– Спасибо, – она восприняла эти слова как комплимент.
– И сколько же тебе лет?
– 36, – она совсем не выглядела на 36. 25 максимум. Как будто у нее есть особый эликсир молодости.
– И когда ты родила его?
– в 20, – ему сейчас 16 лет.
– Ты, конечно, уже знаешь, где он находится?
– Конечно, нет.
Я сразу начал вспоминать свои 16 лет, так как, получается, именно тогда отец изменил матери. И я вспомнил, что как-то раз моя мама уехала по работе в другой город на месяц. Но я не хотел верить до последнего. Все равно это можно проверить тестом ДНК и, в конце концов, спросить у отца. Лучше не стоит закрывать на это все глаза. Отец же буквально на днях спрашивал о ней. И поэтому он захотел со мной поговорить. И я забрал этот судебный приказ на случай, если понадобится найти Ивана, и поехал к отцу, несмотря на ночь, за объяснениями. Открыл дверь своим ключом и осторожно разбудил его, чтобы не разбудить маму. И мы пошли на кухню.
– Мне Катя кое-что рассказала… Скажи, пожалуйста, честно. Без
