не обращала на них внимания. Рыдающая мать висела у неё на шее, отец хмуро стоял рядом.
– Вы уж простите свою дочь, – говорила им она. – Со мной кое-что произошло, и я стала другой, поэтому я должна уйти. Но обещаю, что прежняя Рика скоро вернётся.
Наскоро попрощавшись с отцом и матерью, она подошла к Рею и Лике, которую безуспешно пытались увести домой родители.
– Ить в избу, дура! – вопила её мать. – Чому ты така не послуханая? Эт усё тва Рика! Ты хошь, чтоб и тябя гнали с дяревни?!
– Удрала с избы, – вторил ей отец. – Я тя у погреб! А ну ить в избу!
– Рика жизню спасла мяне, – отвечала Лика.
– Была б в избе, никто бы тя нятронул. Ить, я гутарю!
– Иди, Лика, поддержала его королева. – Я ухожу, но скоро вернусь. У меня одна просьба: когда прежняя Рика вернётся, она ничего не будет помнить. Расскажи ей всё, что произошло.
– Я ить с тобой, – заявил кузнец.
– Нет, Рей, ты останешься и найдёшь пристанище в соседней деревне. Я думаю, что даже исправившейся Рике не дадут здесь жизни.
– Я буд ждати тябя, – Рей взял девушку за руки.
– О нет! – мысленно простонал Олег. – Вот только признаний в любви мне и не хватало. Меня и от прощаний этих уже тошнит.
– Я ещё одержимая, помнишь? – Сэна решительно вырвала ладони из рук кузнеца. – Всё потом Рей, всё потом.
– Управду?
– Это ты спросишь у Рики, когда она вернётся.
– Рика, ты эт, зло не успоминай, – неуверенно подошёл староста. – Ты же с нашей дяревни.
– Не боись, я не собираюсь мстить, – усмехнулась девушка. – Разве только немного. Видишь этих воинов? Накормите их перед дорогой.
– У нас нетути… – заныл староста.
– Я вернула половину продовольствия, так что не скупись.
Счастливые бойцы сытно поели, сели на коней и стали слушать мат королевы, очевидно запоминая новые для них выражения.
Новой проблемой стал жеребец Чёрного орла, ставший теперь конём Олега, вернее Сэны. Мало того, что Олег в жизни не ездил верхом, так ещё эта упрямая скотина не желала признавать нового хозяина, то есть хозяйку. Конь ржал и норовил встать на дыбы, как только Олег взял повод, он бил копытами, отскакивал в сторону, когда Олег пытался поставить ногу в кожаную петлю, болтающуюся под седлом вместо стремени. В общем, вёл себя как последняя сволочь. В Олеге опять стало закипать бешенство, которое язвительными замечаниями подогревали воины. В самом деле, воин не может подчинить себе коня. Олег уже вымотался морально и физически, а ведь предстояло ещё убедить армию последовать за ним. И хотя на его стороне была уже сотня бойцов, оставалось ещё семь, которые наверняка не захотят подчиняться восемнадцатилетней девчонке.
– Всё, сейчас убью, падлу! – решил Олег и окончательно осатанев, коснулся сознанием мозга жеребца. – Стой смирно, тварь! Ты за кого меня держишь, паскуда?! Я с тебя сейчас кожу сдеру!
Конь всхрапнул и встал как вкопанный,
