не брякнулся с табурета потеряв равновесие, но Семён Семёнович успел подхватить его и водворить обратно. Развязанные руки действительно сильно затекли и Александр Фёдорович неловко попытался взять из рук Семёна Семёновича нож, но тот успел ловко отпрыгнуть и развязанный опять начал валиться, но теперь в сторону поехавшего стола. Стол врезался в стену и Александр Фёдорович застыл в нелепом боковом полунаклоне.
– Вы чего скачите? На ногах скотч разрежьте!
Семён Семёнович с опаской чиркнул по путам ножом и Александр Фёдорович непроизвольно выбросил ноги в стороны для сохранения равновесия. Он посидел несколько секунд, сжимая и разжимая кулаки, а когда кровообращение восстановилось, подвинул к себе чайную чашку и неловко схватил бутылку водки. Налил, выпил и попытался закусить. Но сахарница была пуста и он протянул чашку стоящему у водопроводного крана Семёну Семёновичу, принял чашку, выпил и загнал назад рвавшуюся наружу водку.
– Совсем нечем закусить?
– Есть старый зелёный горошек.
– Хорошо работаю…
– А причем здесь вы?
– Проехали…
Он налил ещё водки.
– Давайте горошек. Давно стоит?
Он с сомнением понюхал открытую жестяную банку, протянутую ему Семёном Семёновичем.
– Неделю. Или две.
– Хоть хлеб-то есть?
– Нет. До аванса ещё два дня.
– Если деньги дам – сходите?
– Нет.
– Понятно.
Александр Фёдорович выцедил ещё одну чашку водки, вытряхнул порцию зеленого горошка на ладонь, секунду поколебался и закинул его в рот. Он потянулся за бутылкой, но Семён Семёнович выхватил её у него из под рук и поставил на холодильник.
– Ну да, пьянству – бой! Присаживайтесь, спрашивайте.
– Про что? Меня обзывают “градусником”, продают, кого-то ловят на улице. И всё ради “изъятия”. Я не могу представить, какой вопрос можно задать по этому бреду. Расскажите, что знаете.
– У нас был курс, во введении которого давали историю, но всего я не знаю – я всего лишь наблюдатель.
– А кто есть ещё?
– Аналитики и коллекционеры. Может ещё кто есть, но этого нам на курсах не давали. Иногда появляются странные люди, но тот, кто с ними связывается, странно кончает.
– Как это “странно”?
– Это один и без портфеля.
– А что в портфеле особенного?
– В нем храниться история наблюдений и изъятий.
– Зачем её хранить?
– То, что изъяли – того больше не существует и не будет существовать. А аналитикам надо с чем-то работать, вот и придумали “портфель”.
– А как это: “изъяли”?
– Мы делаем запись, в зависимости от ситуации и соседних портфелей, аналитик подтверждает или отказывает в изъятии и сообщает об акции коллекционеру. Тот попадает в нужное место и время, изымает и ставит штамп о процедуре.
– Ты сказал “время”?
