организме, способную отключать нежелательные эмоции, как у неодушевленных, бесстрастных машин и механизмов, созданных тем же человеком, способных при перегреве останавливаться. Наверное, в этом и заключается ее мудрость – в желании оградить разумных существ от деградации и вымирания, ибо жизнь превратится в монотонное существование, лишенное бурь и страстей, если при малейшей опасности уходить в иллюзорное восприятие вследствие отключения эмоциональных составляющих. Они-то и являются основными двигателями научно-технического прогресса, как и дальнейшей эволюции разумных существ, занимая самую нужную ступень в регулировании жизненных процессов, как и в стремлении к будущим достижениям, не удовлетворяясь сегодняшним днем.
Наступил день Х, и вторая группа принимающих новый ледокол членов экипажа вылетела в Москву, а затем через тогдашний Ленинград в соседний Хельсинки, бывшую российскую военно-морскую базу Гельсингфорс. Приемка судов за границей, да еще в капиталистических странах, дело поистине государственное, и наверняка, чтобы отправить туда нужных специалистов, каждого рассматривали едва ли не под микроскопом. Направление на суда, тем более такие сложные и ранее неизвестные, с большими экипажами, осуществлялось в несколько этапов: в первую группу входили старшие командиры во главе с капитаном (за исключением старшего помощника, который традиционно возглавлял вторую группу, потому что в его заведывании не было сложных механизмов, электрического оборудования машинного отделения), представитель компании, в основном из технического управления, ну и, конечно же, приставленный к ним замаскированный под «стаю воробьев» поверенный или сотрудник конторы, как же без него: а вдруг пустятся во все тяжкие или, хуже того, разбегутся в разные стороны – доверяй, но проверяй. Вот он, обычно кося под своего парня, присматривал за ними, словно наседка за цыплятами, да и кто знает, что он напишет о каждом в своем отчете, как бы ни старался показать панибратски открытую душу.
Наличие в первой группе соглядатая с гораздо более широкими полномочиями начисто лишало первого помощника капитана возможности оказаться в одной из первых групп и переносило его в самую последнюю, с оставшейся частью матросов и обслуживающим персоналом. Иногда и вовсе он должен был впервые ступить на борт судна уже в советском порту, куда пароход направляли после приемки у завода-строителя для бункеровки, пополнения снабжения и приема оставшейся части экипажа. Что он при этом испытывал, неизвестно, но ничего хорошего – это точно, хотя ради интереса и понимания действительного отношения к участи представителя партии, как они любили себя величать, было бы совсем неплохо знать, не скрываются ли корыстные частно собственнические интересы партийного радетеля. Да и как-то неудобно было ощущать себя, будучи в столь высоком ранге, никому не нужным,
