взвод? В камендачи? – Лёша посмотрел многозначительно на Казака, и тот аж в лице изменился. – Да-не, да бля-я! Почему в мой-то? Кинь в камендачи!
– Какие камендачи, у него даже прав водительских нет. И как ты представляешь, чтобы я его кинул в любой другой взвод, если он реально мазанный.
– Кинь к релельщикам.
– К Рыбину? Да, мне потом явно скажут спасибо, что я генеральского внучка к уголовнику кинул.
Казак выпучил глаза.
– Он генеральский внук?
– Что? – спросил Алексей, сначала не поняв. – Нет, не знаю, но навряд ли. Я просто так сказал.
На этом их разговор прекратился. Они снова посмотрели на пейзаж за серой стеной, словно глазами прощались с ним перед уходом в казарму. Летнее солнце уже тлело за гребнем сосен, откидывая переливающиеся цвета заката на горизонт. Сумерки слились в одну тёмную синюю массу, укрывающую дома.
В казарму они зашли после отбоя. Поднялись на четвёртый этаж. Казак постучал кулаком по железной двери несколько раз. За дверью, где-то вдали, послышалось, как затрусили ноги и подбежали.
– Девять. – сказал дневальный.
Паролем являлось число. Например, тринадцать. И если дневальный говорил тебе девять, то ты должен был ответить ему четыре, чтобы в сумме получилось число пароля.
– Да открывай, блядь, девять. – раздраженно сказал Казак в дверь и ударил её кулаком от злости ещё раз.
Молчание.
– Девять. – неуверенно повторил дневальный.
– Лейтенант Стародубцев из роты управления. – цыкнув, сказал Алексей.
Дверь открылась. Дневальный, что у двери, встал по стойке смирно и отдал воинское приветствие. «Дежурный по роте на выход!» – закричал он, но Алексей его быстро остановил. «Один дневальный за мной», – сказал в никуда Алексей. Он пошёл по длинному коридору, который называется взлёткой, в глубь темных кубарей. На кроватях уже лежали солдаты. Они ещё не спали. Их ноги были задраны на железные перекладины, а сами они смотрели в потолок и мечтали о своей гражданской жизни, которую они теперь год не увидят.
Стрелков уже было много, они потихоньку заполняли собой все спальные расположения. Не хватало солдат в отдельные подразделения. В роте управления было только пять новобранцев, ожидался шестой. Она располагалась в самом дальнем кубаре. Алексей и Слава шли по взлетке мимо спальных мест, стуча своими берцами. Пацаны краем глаза провожали их своими потерянными взглядами. Дойдя до своей кровати, Алексей взял табуретку, поставил её у окна, в который бил белый свет фонарного столба, и посадил на неё дневального.
– Будешь всю ночь сидеть и следить, если приедет машина с молодыми, разбудишь нас. Понял? – спросил у дневального Алексей.
– Так точно.
Казак влез в разговор.
– Не дай бог, блин, закипишь, наряд не сдашь. Понял?
– Так точно! – у дневального уже было выражение лица жертвы.
Алексей спросил:
– У тебя
