и на сей раз не пустовала. Еще издали увидела темный силуэт.
Уверенно вышагивала по нитке, тянула носочек. И вот подошла к скамье. Идол не шевельнулся. На коленях покоились жилистые кисти, из-под кожи выпирали пухлые вены. Снова защемило в груди, снова ветер сдувал снег с деревьев. По телу забегал холод.
Плавно подняла руку, на кожаной перчатке застыл лунный блик. Пальцем указала на край скамьи. Тишина в ответ. Глаза его полностью скрывались под полями огромной шляпы. Возможно, он нахмурил брови или сморщил лицо. Но разве это важно? Ведь он по-прежнему улыбался. А я не могла оторвать взгляда от бледно-розовых рук. В голове не укладывалось, как он не застыл в сорокаградусный мороз.
В сущности, мне было плевать на его скудную реакцию. Уселась рядом, закинув ногу на ногу. Меж нами оставалось сантиметров тридцать, не думаю, что больше. Вечерние забавы. Там чудесно дышалось. Всякий раз, как я выбиралась на улицу, холодный воздух дурманил. Слезились глаза.
Совсем не слышала его дыхания. Казалось, сижу рядом с трупом. Цели ночных прогулок могут быть разными, это я хорошо знала. А блажь у него на уме… Какое мне дело до этого. Ложь. Мне хотелось узнать, зачем он приходит. Лестно думать, что для встречи со мной. Ясно, зачем прихожу я. Родной дом в момент стал чужим, Маша превратилась в зрелый гнойник. Стены давят сильнее и сильнее. И это заслуженно. Комната с трудом выносит Машу. Нытье и безалаберность. Свинство и апатию. Кто знает, как долго протерпит меня скамья.
Я прикоснулась к нему, но тут же одернулась. Неловко, но уже лихо боролась со смущеньем. Я откровенно таращилась на него. Фыркнул Эол, воспарили конфетные фантики. Шапка слетела, за секунду пролетела метров с десять и ухнула в куст багульника. Идол повернулся ко мне и потянул руки к шее. Заерзала от него, он же двинулся ближе. Задышала прерывисто. Я сидела уже на самом край скамьи. Вскочила и попятилась от приближающегося кошмара. Запнулась и свалилась на могилу, подо мной хрустнула веточка искусственных хризантем. Увидела светящиеся изумрудные глаза. Они показались стеклянными. Их блеск излучал таинственный магнетизм.
Я поднялась и побежала домой, жадно глотая ледяной воздух. Меня трясло. На вкус солянка эмоций прекрасна, но ингредиенты неузнаваемы. Еще немного, и сердце бы выскочило, я задыхалась. Ликовала и вместе с тем боялась. Жизнь дорожала, ее бледный эскиз сегодня броско размалевался.
Гляди-ка, комната так же пуста и беззвучна, но как же похорошела. И мерзко-зеленые шторы более не кажутся безвкусицей. С удовольствием черкаю в помятой тетради. Страницы малость разбухли от слез, но писать можно. Да и как добротно пишется!
Мне так понравилось, Господи, так понравилось! Я жду завтрашнего дня. Чувствую, расползается аура бессмертия. Сладко, представлять себя особенной. Отчего он остановился, ведь мог запросто придушить. Но не стал. И, конечно, мы проверим все это, нужна лишь еще одна встреча. Последняя, и точка, нужно хоть себе пообещать. От судьбы, верно, не уйти, но как она… Злится, когда дразнят?
***
