ты пел!
Лилась мелодия твоя
Алмазною тропой.
Сьюзен перестала играть и, довольная собой, посмотрела на Айрис.
– Ты хочешь сказать, что сама это сочинила? На ходу? – у Айрис широко раскрылись глаза.
– Ну, как-то так, – мило улыбнулась Сьюзен.
– Ну, ты даёшь! – восхитилась Айрис.
– Да ладно, просто спела, что первое в голову пришло.
– Ничего себе! Ты когда-нибудь выступала на концертах? Что пела?
– Только на школьных. Мне всегда было трудно туда попасть, и зрители не всегда были в восторге от моего пения.
– Потому что ничего не понимают! – воскликнула Айрис.
– Преувеличиваешь, – возразила Сьюзен.
– Преуменьшаю, – уверенно подытожила Айрис.
Сьюзен улыбнулась и обняла подругу за плечи.
– Остынь, Айрис, – произнесла она, – Хочешь есть? Сейчас время ужина.
– Нет, но можно просто выпить чаю, – предложила Айрис.
Когда она пришла на кухню, Сьюзен уже разливала чай.
– Мы не купили ничего на десерт, – усмехнулась она.
– Ну, ничего, – вздохнула Айрис и села за стол. Она задумчиво уставилась в чай, водя чайной ложкой по кругу.
– Хотя, если посмотреть, – продолжила Сьюзен, забираясь ногами на стул. Открыв дверцу верхнего ящика, она стала снимать одну за другой банки с непонятным содержимым внутри. Какая-то крупа, наверно. Наконец, Сьюзен вытащила горсть шоколадных конфет.
– Припрятала на всякий случай, – пояснила она, поставив банки на место.
– Вкусные, – улыбнулась Айрис.
Больше подруги не говорили. Каждая думала о своём, словно забыв на время о существовании другой. За окном давно стемнело. Сьюзен заметила, что стало слишком тихо для шумного города. Ни лая собак, ни крика прохожих, ни разговора соседей. Не слышно было даже трамваев или проезжающих машин. Не было света фонарей или машинных фар. Не светились даже окна соседних домов. Словом, мёртвая тишина. Сто странно. Такого Сьюзен не помнила. Тишина начинала пугать. Сьюзен взглянула на Айрис. Неужели она ничего не замечает? Айрис сидела и смотрела в уже пустую чашку, не моргая. Она задумалась или, как Сьюзен, пытается уловить хоть какой то звук? Сьюзен вздохнула. Наверно, как всегда, она лишь преувеличивает.
– Уже поздно, – произнесла Сьюзен, – Пойдём.
Айрис, словно очнувшись от воспоминаний, ясным взглядом посмотрела на подругу.
– Поздно? – рассеянно спросила она.
Боже, да она с ног валится!
– Без пяти минут полночь, – негромко ответила Сьюзен.
– Можно я здесь буду спать? – и, не дожидаясь ответа, опрокинула голову на руки. Айрис задремала на кухонном столе.
– Давай, вставай, – разбудила её Сьюзен, – Два шага и ты в кровати.
Айрис, с трудом дойдя до спальной, бессильно рухнула на постель. Сьюзен усмехнулась. Надо же, как она устала! Выглядело это, однако, столь же жалко, сколь и забавно. Однако, уже полночь. Нужно ложиться спать. Сьюзен легко присела на кровать. Звёзды этой ночью светили особенно ярко. Или девушка впервые их заметила по-настоящему.
