получила перевод на пятьдесят рублей. Первым делом я отправилась в столовую, поесть горячего. Мне казалось, что такой вкусной еды я не пробовала за всю свою жизнь. Вдоволь насытившись, я вышла из столовой в состоянии эйфории. «А жизнь–то налаживается!» – подумала я, и тут же угодила в лапы бандитов, что с легкостью отобрали мои деньги. Я стояла на улице, растерянно провожая их взглядом. «Да как же они узнали о том, что я сегодня получила перевод?» – задавалась я вопросом.
От досады хотелось плакать, но пришлось взять себя в руки. Еще через неделю я набралась смелости, а может даже наглости, и снова попросила у мамы денег. Она и в этот раз не оставила меня и выслала еще пятьдесят рублей. История повторилась: обед в столовой и вот я опять стою без денег, растерянно хлопая глазами. «Да как же так?! Как мне одной выжить в этом городе? Без поддержки близких, без друзей…» – сокрушалась я. От обиды слезы закипали в глазах. Мой желудок страдал больше всего, постоянные боли указывали на недоедание, жизнь на хлебе и воде вгоняла меня в депрессию.
Кое-как продержавшись еще неделю, я дотянула до стипендии. Решив на этот раз действовать более обдуманно, я моментально помчалась за продуктами. Набрала хлеба, сухарей, кильки, немного конфет и только потом отправилась в столовую на обед. Стоило мне выйти, как эти вурдалаки явились за своей данью. Так я рассталась и со своей стипендией. Это начало входить у меня в привычку, того гляди скоро сама буду заносить им плату за проживание в их городе. Благо, продукты остались при мне. Видимо, стоило расценивать это, как заботу о своей дойной корове. Если я помру голодной смертью, то они потеряют часть своего «заработка».
Небольшого запаса продуктов хватило только на неделю, после чего я поняла, что так больше продолжаться не может. И как ни горестно мне было признавать поражение в борьбе за самостоятельную жизнь вдали от дома, пришлось просить маму принять меня обратно под свое крыло. В ответ на мое письмо-прошение мама безапелляционно заявила, чтобы я не смела возвращаться и позорить ее. Конечно, было обидно и досадно признавать, что я еще не готова жить самостоятельно, как и к сепарации от родителей. Но я так устала бороться за выживание в одиночку, что готова была идти до дома пешком, лишь бы снова встать под мамину защиту. Благодаря помощи моих одногруппников, идти пешком мне все-таки не пришлось. Они собрали мне деньги на дорогу, и я с тяжелым сердцем и в растрепанных чувствах покинула этот злополучный город.
Мама ясно дала понять, что путь домой мне заказан, и я поселилась у своей подруги. Ничего более не оставалось, как вернуться в школу, чтобы отучиться последний год и получить аттестат о полном среднем образовании. Пришлось применить все свое красноречие, чтобы убедить директора школы принять меня обратно. Согласилась она весьма неохотно, что обуславливалось тем, что я уже пропустила два месяца учебы.
Мама, конечно же, узнала о том, я что вернулась и поступила обратно в школу. Она рассердилась, но позволила мне вернуться домой, что я
