по отношению ко мне поднялась на пару пунктов.
– Ну, во-первых, я училась на дизайнера интерьеров, и слабо верится, что ты этого не знал. А во-вторых, ещё не вечер. Я обещаю, что в самое ближайшее время я покажу тебе ту часть гардероба, которую монашки сожгли бы на костре, боясь заразиться венерической болезнью. – Моя натянутая улыбка грозилась испортить всю мою актёрскую игру.
Он нервно сжал руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Отлично, он разозлился. Хотя, в принципе, с момента его появления я не увидела ни одной положительной эмоции.
– Я тебя предупреждаю, Вивиан.
Я поморщилась. Только он всегда называл меня полным именем и никогда этой традиции не изменял.
– Ты будешь вести себя прилично и одеваться соответствующе. Никаких наркотиков. Даже травки. Я не отец и не буду закрывать глаза на твои выходки. – Он подошёл ко мне так близко, что мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Дай мне только один повод, и я клянусь, я закрою тебя в клинике до конца твоих дней, а их будет не так много, учитывая, какой образ жизни ты привыкла вести. Не забывай, из какой ты семьи! Я ясно выразился?
Меня охватил гнев. Кто он такой, чтобы стоять и отчитывать меня?! Он ни хрена не знает обо мне и моей жизни. Он всегда видел лишь верхушку айсберга и не более того. Сынок богатых родителей, появившийся на свет с золотой ложкой в заднице, которому с детства всё приносили на блюдечке с голубой каёмочкой. Я хотела ему сказать, что он может засунуть свои охренительно большие требования в одно место, но вслух произнесла:
– Ясно.
Видимо, моё «ясно» прозвучало для него не слишком убедительно, потому что он продолжал стоять и сверлить меня злым взглядом.
– Оденься. Жду тебя внизу через двадцать минут, – в приказном тоне сказал он и вышел из комнаты, хлопая дверью.
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
И дня не прошло, как он вывел меня из себя. Перед возвращением домой я так долго настраивала свой эмоциональный фон на нужную волну, а ему хватило десять минут, чтобы моя маска уверенности дала трещину. Мне хотелось крушить всё вокруг от собственного бессилия. Хотелось выкинуть в помойку осквернённое им платье и надеть свой самый развратный наряд назло ему. Но моя внутренняя стерва успокаивающе гладила меня по голове и шептала, что это невыход. И я была с ней полностью согласна. Спустя ровно двадцать минут, надев всё-таки это чёртово платье, я спустилась вниз.
Алекс расслабленно сидел в кресле и просматривал документы в тёмно-синей папке. Перед ним на столе стоял стакан с янтарной жидкостью, и я готова поспорить на тысячу баксов – это шотландский виски. Мой взгляд перешёл на мужчину слева. Он стоял возле камина, сложив руки за спиной, и молчаливо смотрел на огонь.
Ричард Миллер.
Один из самых богатейших людей Нью-Йорка, а может и Америки, и по совместительству, мой отчим, оформивший опекунство надо мной до моего полного совершеннолетия,
