style="font-size:15px;"> Почти бегом махнул я через реку,
Не удивившись новому мосту.
И угодил в объятье к человеку,
Что шёл, навстречу через темноту.
Произошло всё это быстро, сразу,
Что я не понял даже – кто таков.
Но мы заговорили вместе разом,
И я услышал хрип Отцовских слов.
Ну, где же ты ходил сынок так долго,
Мы уж устали ждать тебя домой.
Давно ушёл от, отчего порога,
Не чаяли, что свидимся с тобой.
А я стоял и только молча, плакал,
Застряли в горле где-то все слова.
Но сразу Дом свой ощущать я начал,
От счастья, что семья моя жива.
По утренней росе – к Родному дому,
Я шёл вдоль лип, беседуя с Отцом,
Но, как завидел силуэт знакомый,
То тут же к Маме кинулся бегом.
2020 г.
Каменный мешок.
Я пойду по скошенному полю,
Раня босы ноги о стерню.
И душа запросится на волю,
Заскулит, как серый на луну.
Для чего живу на этом свете?
В жутко-сером каменном мешке.
Когда столько воли на планете,
И свободы, как воды в реке.
Жизнь моя, без веры и надежды,
Прожитое всё как в полутьме.
Чувствую себя я без одежды,
Хоть приличный балахон на мне.
Тяжела по жизни моя ноша,
Груз большой взвалил я на себя.
И в пути мне светит неуклюже,
Моя сильно битая судьба.
Всё с себя бы скинуть и на волю,
Без оглядки, по стерне, к реке.
Только вот откуда взяться полю?
В жутко-сером каменном мешке…
2013 г.
Вершины Гиндукуша…
Тридцать лет – я вижу их во сне,
Снежные вершины Гиндукуша.
В нищей и измученной стране,
Где война сожгла людские души.
Тридцать лет – я вижу их во сне,
Молодых, весёлых и счастливых.
Тех, кого я встретил на войне,
Всех ещё – здоровых и красивых.
Тридцать лет – я вижу их во сне,
Горные хребты и перевалы.
Глиняные мазанки в огне,
И в дыму разбитые дувалы.
Тридцать лет – я вижу их во сне,
Рожи духов, пышущие злобой.
Все они являются ко мне,
И грозят мне, карою особой.
Тридцать лет – я вижу их во сне,
Нелогично-выжженные виды.
В жуткой и загаженной стране,
Где живут лишь беды и обиды.
Тридцать
