и улыбался. Ходил мимо нашей квартиры вниз и вверх через ступеньку – удобное преимущество длинных ног.
В квартире налево жили Лоевы. На моей памяти Евгения Ароновна была благообразной старушкой, а мужа ее, Ивана Андреевича, и не помню. Но в свое время они были самыми крутыми в подъезде. Иван Аронович был директором мясокомбината, его жена – домохозяйка. У них самых первых из всех соседей появился телевизор, и все ходили к ним его смотреть. Моя мама помнит это со своего детства.
Я к ней ходила в гости по каким-то поводам. Поражал простор, красота – ковры, хрусталь, всё, как положено, и всего-то два старичка на этом пространстве.
Выше был еще один полупролет, из которого была дверь на чердак…
Чердак
На двери висела тяжелая и убедительная цепь с замком, просто накинутая на штырь. То есть открытая. Можно было легко снять эту петлю – и открывался вход в загадочный мир пыльного чердака.
Чердак был манящим местом. Он гарантировал приватность, и даже сам поход туда всегда проходил с замиранием сердца. Нужно было неслышно подняться по лестнице, так как гулкий колодец лестницы передавал все звуки. Соседям необязательно было сообщать о своих намерениях, по-хорошему туда нельзя было ходить. При неожиданно открывающихся дверях квартир траектория менялась. Спугнуть могли, но отвадить ходить – нет!
Обнаружив открытую дверь, мы с сестрой принялись исследовать это пространство. Пыли там было, как за многие века. Нашли сундучок, в котором должны по идее быть сокровища. Он нас разочаровал. Там даже газетных обрывков не было, не только сокровищ Алладина! Но всё же запретность и нетронутость тянули на чердак, как магнитом.
Чердак соединял все подъезды под крышей. Можно было видеть насквозь через балки крыши вдалеке в обе стороны, хотя видимость в полутьме была так себе. Свет попадал на чердак из щелей в крыше и вентиляционных полуокон. Даже днем там был приятный полумрак.
Голуби ходили по крыше и создавали скребущие звуки. Сквозняк и приглушенные звуки улицы создавали аудиоэффекты присутствия одушевленной, притаившейся в углах опасности. Солнечные лучи пронизывали этот длинный коридор полумрака, пыль танцевала в них, и опасности улетучивались.
В аптеке напротив дома мы прочитали объявление о приеме сушеных трав от частных лиц. Подтвердили у аптекаря, что они готовы платить за сырье даже детям.
Широкие полосы вдоль Кольцевой дороги, отделяющей Дубовку от города, были густо покрыты зарослями ромашки. Прогулявшись несколько раз мимо ромашки, мы сообразили, что надо попробовать ее собрать и заработать денежку. Такая себе коммерция в бутоне.
Сказано – сделано. Чердак был подходящим местом для сушки трав и продолжал быть секретным клубом для двоих.
Для начала мы отмыли уголок от грязи и пыли и расстелили газеты вокруг сундука, на которые выложили головки цветов на сушку.
Мы ходили много раз собирать головки ромашек,
