и плотскому мышлению (Sobchack 2004) преобразуется в «пульсирующую материю» (Bennett 2010; Беннетт 2018), изобретательную жизнь (Fraser, Kember, Lury 2006), «транскорпореальность» (Alaimo 2010) и «постгуманистическую перформативность» (Barad 2007). Конечно, этот список не исчерпывающий, и он демонстрирует ошеломляющую витальность новых мыслителей – вроде тех, что написали манифест «ксенофеминизма», в равной степени вдохновленный как Леди Гагой, так и классиками феминистской мысли.
Краткий обзор этих междисциплинарных узлов преследует еще одну цель. Мы надеемся, что он сможет служить навигационным инструментом, который поможет неспециалистам не сбиться с пути от относительно знакомых междисциплинарных дискурсов к более «диким», трансдисциплинарным областям постчеловеческих исследований. Другими словами, библиографические ссылки на эти трансдисциплинарные узлы позволяют отследить такое же число дорожных карт, ведущих наружу, за границы академических дисциплин и критических областей «исследований».
Смущающее разнообразие междисциплинарных сокровищ, предлагаемых быстро растущей областью постчеловеческих исследований, многообразно и многослойно. В связи с этим «Глоссарий» пытается в работах разных авторов установить баланс между обзором и определением неких мета-шаблонов или зарождающихся теоретических направлений.
Как уже говорилось выше, теоретические направления, выносимые нами на передний план, вращаются вокруг неоматериализма, «экософии» и монистических философий, возникших по следам философии Делёза и Гваттари, определяющей повестку. Некоторые работы однозначно заявляют, что монизм – это философское обоснование «постгуманистической критической теории» (Брайдотти, Долфейн, МакКормак и другие), потому что он дает возможность переосмыслить материю как самоорганизующуюся процессуальную онтологию. Монистическая онтология, будучи как материальной, так и витальной, предлагает возможности обоснования телесного и погруженного в конкретные обстоятельства постчеловеческого субъекта в процесс (Braidotti 2006b). Более того, фокусируясь на динамическом взаимодействии Сходства и Различия, монизм выходит за рамки схемы диалектической оппозиции, подчеркивая вместо этого порождающую силу самой живой материи (Ansell Pearson 1997, 1999). Будучи свободной от различия между естественными и сконструированными событиями, монистическая философия умной, самоорганизующейся материи порождает материалистическую политическую физику и «политический аффект» (Bonta, Protevi 2004; Protevi 2001, 2009, 2013).
Влияние идей Делёза и Гваттари, которое сильно ощущается в этом издании, тем не менее не исключительно. Несколько авторов следуют другими путями «материальной значимости», то есть исследования материи как динамического процесса. Задействованы и многие другие процессно-ориентированные онтологии, например в отсылках к таким авторам как Деррида, Уайтхед, Витгенштейн, Мейясу, Латур, Харауэй и др. Важная точка их теоретического схождения – это необходимость преодолевать бинарности и утверждать, что материя, мир и сами люди не являются дуалистичными существами и что они, скорее,
