Выдернутый из сна, в котором он всё пытался написать Джошу письмо, но обнаружил, что напрочь забыл алфавит, мальчик, пошатываясь и протирая заспанные глаза, поплёлся вслед за Эттой по лестнице. – Зачем?
– Увидишь! – Она весело скакала перед ним в ночной рубашке, слишком гордая своей сообразительностью, чтобы снизойти до объяснений.
– Уф! – Босые ноги Альманаха приплясывали на холодном полу, что имело нежеланный, зато необходимый эффект: он наконец проснулся. – Лучше бы оно того стоило.
– Ах, какой ты очаровашка по утрам.
Веранда выглядела ровно так же, как накануне вечером, только теперь сияла солнечным светом. Случайные облачка украшали небо загадочными узорами, и солнце струилось через них волнами. Сады за окном казались роскошными и ухоженными, хотя и немножечко слишком осенними для этого времени года. Под ближайшим деревом Альманах разглядел прячущееся в тени пятно ночного инея.
– И что ты хотела мне показать-то? – спросил он Этту, которая поджидала его у граммофона, приплясывая от нетерпения.
– «Поверни направо» – помнишь?
– Ну конечно, помню. – Он показал на обшитую панелями стену. – Но там библиотека просто не поместится…
– Смотри. – Этта потянулась к граммофону и повернула фетровый поворотный диск направо.
В стене рядом с камином щёлкнул потайной механизм. Целая панель отъехала в сторону, демонстрируя глубокий альков.
Этта захлопала в ладоши:
– Я так и знала!
Альманах потрясённо уставился на альков, окончательно проснувшись и напрочь позабыв о холоде.
– И правда! Здорово сообразила! Нет, давай ты вперёд.
Улыбаясь во весь рот, Этта первой вошла в библиотеку – комнату примерно того же размера, что и её спальня наверху. Только тут все стены, с пола до потолка, выкрашенного синим и белым в подражание облачному небу, были заняты полками, а каждая полка – до отказа набита книжками всевозможных цветов, размеров и форм. Приятно пахло бумагой.
Этта зажала нос, чтобы не чихнуть, и повернулась вокруг, осматриваясь.
– Великолепно!
– Это всё книги по магии? – заворожённо спросил Альманах. – А на вид от обычных не отличишь.
– С какой бы стати им отличаться? Буквы – это буквы, книги – это книги. Волшебники пользуются всякими диковинными языками только потому, что большинство людей эти языки не понимают, а значит, легче уберечь чары от того, чтобы их прочли вслух и тем самым, гм, расколдовали.
Альманах легко проглотил такое объяснение и, на счастье, больше ничего не спрашивал. Эттина сестра Катти, связанная клятвой не выдавать профессиональных тайн, ничего не рассказывала об уроках. Да и тётушка Од была отнюдь не Софией Фронезис. Её таланты лежали в области скрепления сделок и контроля за выполнением указов, а не сотворения армий или восстановления разрушенных городов.
Приглядевшись, Этта обнаружила
