дочерью.
Константин замер. Сердце начало биться сильнее. Он не знал, что сказать. В горле образовался сухой ком, который он не мог проглотить. Тело бросило в пот. А Емельянов говорил без остановки, сразу закрывая все возражения.
– Костя! Ты пойми, вы не подходите друг другу. Ей нужен другой. Ты парень добрый! Ее ты не осилишь финансово. Она, как кукла: надо то платье, то телефоны. Тебе нужна девушка попроще! Ты меня понимаешь?
А он говорил все больше, искал причины, чтобы Константин согласился. Но лицо Константина поменялось. Брови свелись к переносице, от ушей до кончиков пальцев он начал краснеть от праведного гнева. Он не мог поверить своим ушам. Константин резко встал со стула, перебив чудный рассказ:
– Александр Васильевич, пусть ваша дочь выбирает, что для нее будет лучше, сама! Если она скажет мне уйти, я уйду, а за ваше предложение спасибо, но нет. Не таким способом…
Секундное молчание.
– Ну, хорошо. Идите, курсант Ткачев! Больше я вас не задерживаю! – Тон генерала стал серьезным, и приказные нотки вновь появились в его речи. Константин развернулся, но, не дойдя до двери, услышал, как Емельянов добавил: – Ткачев! Об этом нашем разговоре знать она не должна. Ты все понял? А по поводу практики ты зря мне отказал. Во ФСИН не принято отказывать руководству. Если ты не знал об этом.
– Я люблю вашу дочь, Александр Васильевич! И хочу быть с ней, а то, что вы говорите про меня, про финансы, если надо, я это все сделаю. Только чтобы она была счастлива, – сказал Константин, стоя в дверях.
– Любовь! Что ты знаешь о любви, курсант? Пустые слова! Ну-ну! – с усмешкой, как будто издеваясь, сказал Емельянов и отвернулся к окну.
Константин вышел. Он увидел, что совсем рядом с дверью стояла Мельник.
– Иринка, ты что тут делаешь? Ты подслушивала, что ли? – спросил Константин удивленным голосом.
– Да нет. Я тут просто сегодня дежурная, в кабинете убираюсь, – ответила Мельник. Она не умела обманывать, все читалось по глазам. В этот момент генерал решил покинуть кабинет, послышались его шаги.
Ткачев, недолго думая, взял за руку Ирину и забежал в соседний кабинет, выключив свет за собой.
– Тихо! – прошептал Константин, закрыв рукой рот Мельник. Дверь хлопнула, и Емельянов прошел мимо кабинета в сторону лестничного марша. Звук шагов стал тише, а затем и вовсе умолк.
– Что это было? – спросила напуганным голосом Ирина. Константин включил свет в классе и начал выговаривать:
– А мама тебя не учила, что подглядывать и подслушивать нехорошо? – грубо спросил Константин.
– Так я не хотела, Кость! Я вижу, в аудитории свет включен. Пошла выключать. Вижу, ты, и он над тобой кружит. Говорит что-то про Москву, про тебя, Лизу…
– Все, перестань тараторить! – приказал сердитым голосом Константин. Она замолчала. – Так, Ирина, об этом разговоре не должен знать никто. Особенно Лиза. Ты меня поняла?
– Костя,
