и под которой для него сущее делится на существенные и несущественные компоненты».79 Только это деление на существенные и несущественные компоненты сущего необходимо понимать здесь под понятием ценностного отношения.
Если мы теперь спросим, почему не всякая реальная вещь вступает в эти отношения с нами – и мы с ней, – а только некоторые, а не другие, то ответ можно сформулировать в общем виде так: для того чтобы нечто стало для нас существенным, оно должно быть именно тем, что оно есть, и таким, какое оно есть. Это, следовательно, зависит прежде всего от его индивидуальной определенности и конкретности. «Тот, кто живет, т.е. ставит перед собой цели и хочет их реализовать, никогда не может смотреть на мир только с точки зрения общего, но должен смотреть на него и с точки зрения частного, потому что только так он может ориентироваться и действовать в повсеместно индивидуальной реальности. Некоторые объекты становятся для него предметом рассмотрения лишь постольку, поскольку они являются примерами родовых понятий, другие же приобретают значение именно благодаря своей уникальности и потому обязательно являются однородными индивидами»;80 Единичными индивидами в том смысле, что они не могут быть заменены в своей неповторимости никаким другим родовым образцом, т.е. не должны быть разделены в отношении своей уникальности и тем самым уничтожены.81 Поэтому именно с точки зрения практической жизни особенное, индивидуальное приобретает свое огромное значение. Как сама наша жизнь есть уникальный процесс, в котором ни один момент не повторяется, так и все, что оказывает на нас определяющее воздействие извне, уникально, потому что все, что оказывает воздействие, реально, а значит, уникально. Однако не все уникально реальное одинаково значимо для человека, который «живет, т.е. ставит перед собой цели», так же как не все моменты его жизни одинаково значимы. То, что одинаково значимо в этом отношении, лучше сказать, одинаково незначимо, поскольку не привносит в наше существование никакой особой направленности. Существенное же всегда дает жизни такое новое направление, такой особый импульс к новой деятельности, который она могла получить только от него и ни от чего другого. Поэтому оно становится незаменимым, «единым индивидом», единством телеологическим, поскольку возникает из незаменимости и поскольку понятие незаменимого всегда предполагает отношение к «почему», т.е. к цели.
Тот, кто обратит на это внимание, может, таким образом, обнаружить эту точку зрения даже в той нашей деятельности, которую мы называем обычной, повседневной жизнью. Здесь мне даже не безразлично, какое пальто я ношу, в каком доме живу и как его обставляю. Я выбираю то и другое потому, что они такие, какие они есть, и такие, какие они есть, т.е. в силу их индивидуальной специфики.
Но применение этой точки зрения было бы еще более несравненно очевидным, если бы мы, как действующие и желающие существа,
Heinrich Rickert, «Die Grenzen der naturwissenschaftlichen Begriffsbildung» p. 353.
Ср. Rickert, op. cit. p. 350 f.
Ср. Rickert, op. cit. p. 350 f.
