качествами гораздо больше заслуживает такую работу – унылую, тусклую, с бесконечной бумажной рутиной… О-ох-х…
Услышала позади хлопок двери и, натянув на нос солнцезащитные очки, обернулась. Мама, одетая в полупрозрачное парео, вышла на патио. В руках поднос с причудливыми коктейлями, украшенными зонтиками и кусочками фруктов.
– Девочки! – помахала нам рукой. – Присоединяйтесь!
Я толкнула Майку в бок:
– Мать зовёт.
Мы поднялись с лежаков, стряхнули зернышки песка – мама ненавидела мусор на патио. Майка шла чуть впереди, и я с завистью оглядывала ее фигуру. Ягодицы призывно переваливались, а грудь пятого размера видно едва ли не со спины. Недаром ей всегда первой доставалось внимание парней, а мне только «объедки». Одна надежда на то, что с возрастом стану больше похожа на маму.
– Девчонки, сиеста-тайм! – мама радостно засмеялась, сверкнув жемчужно-белыми зубами. – Налетайте! Славик готовит шашлычки.
Славик – наш охранник и водитель в одном лице, а иногда мне казалось, что некто больший для мамы. Во всяком случае, взгляды, которые он бросал на маму, ничего общего с охраной не имели.
– Майка, ты прекрасно загорела! Настоящая испаночка! – от комплимента моей матери подруга расцвела. А я покосилась на отражение в стекле – да, такого загара мне не видать просто из-за того, что я родилась рыжей. – Ну что ж, девочки, хочу вас огорчить – пора возвращаться в Москву.
– Ма, а почему ты такая радостная? – я нахмурилась.
Что нас там ждет, кроме мерзопакостной слякотной погоды? И да – еще офисной работы.
Мама вздохнула, тень густых ресниц легла на скулы:
– Дед умер.
Я на миг застыла в недоумении. Она так просто об этом говорит, да еще улыбается, словно это какое-то радостное событие, а не смерть ее отца.
– Ну… – она отвернулась, пожала плечами, – он был уже такой старый, мучился, там ему лучше будет.
– Где там, мам? – я покачала головой. Насколько знала деда, он не верил ни в райские кущи, ни в адские геенны.
– Слушай, Вер, какая тебе разница? Ну, умер он и умер. Старый он уже был.
Майка звонко рассмеялась, взяла с подноса стакан с коктейлем:
– Вер, действительно, расслабься.
Поёжилась. Неприятно стало – как можно радоваться смерти родного человека?!
Схватив стакан с Пина коладой, я пошла в дом. По телу пробежали мурашки от чересчур холодного кондиционированного воздуха в нем. Уже собиралась пройти в гостиную за пледом, когда внимание привлёк разговор отца с кем-то по телефону.
– …Через полгода всё будет полностью под моим контролем. Я, наконец, возглавлю совет директоров и гарантирую, что тогда мы сможем увеличить поставки. Во всяком случае, никто больше не будет вставлять палки в колёса. Обещаю, что всё будет сделано вовремя, так что, Григорий Ильич, можете смело выдавать кредит, – услышала, как скрипнуло кресло – отец должно быть откинулся в нём,
