красной профессуры. Пролетарский писатель и пламенный революционер Максим Горький даже поучаствовал в проекте собственными деньгами. В день открытия, осмотрев его, он изрек: «Хорошую конюшню выстроили для комиссаров!» Чуть позже «комиссары» были репрессированы, а институт разогнали. Общежитие перешло во владение военной академии и было заселено курсантами.
В. П. сказал:
– Не дай бог, снесут эти общежития и построят на нашу голову лужковские башенки рюшей и воланов. А в этом обшарпанном конструктивизме исподтишка кипит жизнь. Такой иногда приятный контраст нашему парадному виду, похожему на витрину… э… – он подыскивал слово.
Я поняла и подхватила:
– …сувенирной лавки?!
– Ну да, сталинский ампир МГУ, барокко Новодевичьего, Лужники 56-го…
И мы засмеялись, радуясь взаимным попаданиям.
И все же я предпочитала нашу «витрину» его демократичному выбору, в котором он был весьма последовательным. Так было и когда мы жили в Киеве на Печерске, в самом престижном районе, где находятся не только лучшие парки, но и большинство правительственных учреждений. На черные «Волги» и «Чайки», а главное – на поросячьи морды в пыжиковых шапках у В. П. была аллергия.
«Была бы квартира на две стороны, – подумала я, – в зависимости от настроения, то в одну сторону взглянешь, то в другую».
– Небольшое количество башенок я бы оставила, чтобы зафиксировать правление Лужка, – сказала я. – Москва вынесет и их, она прекрасна своей эклектикой!
– Зависит от того, сколько он здесь будет хозяйничать. Хотя, все равно, – Россия летит в пропасть…
Он замолчал и посмотрел сквозь меня, как будто увидел эту самую пропасть.
Я засомневалась. Каждый раз, наблюдая изменения, происходящие в Москве, никакой пропасти я не замечала. Наоборот, я видела взлет, кураж, веселье.
В. П. повторил:
– …летит в пропасть, и дна еще не видно. Историческая память мало что способна удержать больше чем на сто лет. Иногда загадочное стремление к самоубийству захватывает целые народы! Твое поколение может с этим столкнуться.
«Эрос и Танатос», – подумала я.
Ночью я просыпаюсь от воплей внизу. Это у нашего придворного бомжа кричит душа, и я его понимаю!
10
Смерть случилась 1 апреля 1998 года, и уверяю вас, если бы В. П. знал, какой день ему уготовила ненавистная, он бы очень смеялся… Он ушел на марше, спеша открыть выставку в галерее на Новом Арбате.
В 1986 году В. П. собирался отметить шестидесятилетний юбилей как-нибудь небывало. Впрочем, бывалого у него не бывало. Все, чего он касался, превращалось в праздник. Праздником было даже ежеутреннее неспешное поедание домашнего творога с крепким кофе. В тот раз праздника не получилось – день рождения 26 апреля пришелся на момент аварии на Чернобыльской АЭС.
– Хорош
