речные русалки из реки, лесные прыгнули с деревьев, начали смеяться, петь, хороводы водить вокруг Богдана и Богданы.
– Тебе здесь понравится, утопленник, – сказала одна русалка, чьи волосы были сажи чернее, а глаза янтаря светлее, – в лесу мы песни поём, танцуем да по тропам гуляем, венки плетём и рубашки деревьям вышиваем, от того и узор на их коре, и рисунок на траве.
– Тебе здесь понравится, утопленник, – сказала русалка, чьи волосы были, как костры, и глаза так же пестры, – мы в огнях танцуем, молодцев да девиц заблудившихся целуем. Только Богдана лес не любит, очень уж по матушке с батюшкой тоскует. Но куда она отсюда денется?
– Да ну вас, девицы. Скачите по своим ветвям, плывите по своим рекам, веселитесь в ночь купальскую. – сказала Богдана.
И после этих слов смех русалочий зазвенел в ушах у молодца Богдана, а девицы разбежались – кто в реку, кто на деревья, и завыли, как волки, закричали, как птицы, и прыгали, как звери. Веселились русалки.
Пошли Богдан и Богдана дальше тропами лисьими, волчьими, медвежьими. Кусты перед ними пригинались, деревья расступались, и поляна открылась. На поляне папоротник рос, да много его так было, что листья друг о друга шуршали, будто песню напевали. И тут листья папоротника у ног Богдановых расступались, сами приминались, тропу к цветку показывали.
– Дальше мне нельзя, – Сказала Богдана. Цветок охраняет царь лесной, зовётся Леший. Только в купальскую ночь на поляну эту духам нельзя, а живым можно. Ступай, красный молодец Богдан, и как сорвёшь цветок – беги и не оглядывайся.
Исчезла Богдана, как в тумане испарилась. Посмотрел Богдан на тропу, что к цветку вела, и пошёл по ней тихо. На ветвях, как днём, птицы щебетали, а над самой поляной полная луна светила.
Увидал Богдан цветок – был он мал да бел, почти не приметен. Но как подошёл молодец в нему – цветок огнём воспылал, заискрился, стал ярче луны на небе. Схватил его Богдан – а огонь руку не жжёт, только холодом веет.
Сорвал Богдан цветок – и кинулся обратно. Видит – пропала тропа, по которой он шёл, птицы на деревьях стихли, луна за тучей скрылась.
– Не пропасть мне здесь. – сказал Богдан и пошёл без тропы, по высокой траве. Темнота вокруг – ни дерева, ни куста не видать, ни зверя в роще. А Богдан всё идёт, песню громкую поёт.
Тут вышла из-за туч луна, из ниоткуда ветер подул, в чащё волки завыли И увидел перед собой Богдан русалок. Все были бледны, глаза у них пусты, а губы синие. Побежал Богдан, прорвался сквозь них, да видит – руками они его за одежду хватают, песнями ласкают, клыками звериными кусают, душу из тела вынимают. Еще быстрее бежит Богдан – боится не успеть. Налетел он в куст малиновый – да и упал в него. Тут руки тонкие, словно ветви, и холодные, словно змеи, его подхватили и на плечи взвалили. И увидел Богдан бегущие босые ноги и косу до пят. То Богдана его на себя взвалила и на окраину леса бежала, чтобы он русалкам и прочим духам лесным не достался. Бежит она не то что быстрее человека – быстрее зверя лесного, и держит его, будто
