Маша, слегка покраснев.– А кто ей приглянулся?-спросил отец.
– Елбарс. Тот, что занял второе место по стрельбе.
– А, видел, видел, красивый парень. Но умен ли? Может он и меткий стрелок, красив и силен, но глуп.
Наступил момент выхода на площадь, там все уже собрались, для нас на почетном месте уже были разложены подушки на толстом красивом ковре и скатерть. Мы с Машей пропустили вперед отца, потом села я, по другую сторону от отца Маша. Праздник начался. Отец поздравил всех с началом соревнований, пожелал всем мужчинам проявлять не только силу, но и смелость в боях, развивать свой ум и способности. А также найти себе достойную супругу, которая будет дарить счастье и рожать много детей. Праздник был радостный, кумыс лился рекой, чай, вареное мясо, сыр и разные яства, привозимые купцами, люди передавали друг другу. Наконец хоровод из девушек, каждая из которых, проходя мимо кузнеца Батыра, который был почетным гостем, а также мимо нашего юного шамана, должны были представиться и низко поклониться. Тугай рядом с Оуюн Хаганом и Батыром, казавшимся горой, смотрелся настоящим юнцом. Но, стараясь придать себе важности, степенно кивал и старался не шмыгать носом. После окончания представления невест, начались танцы под аккомпанемент местного музыканта, парень пел сильным вибрирующим голосом, за ним вторили жители кочевья. Мне было хорошо, как в юности, когда мы сопровождали отца каждый праздник. Маша вела себя, как дочь Хана, степенно прихлебывая чай, аккуратно ставя пиалу на скатерть. Она смотрела на всех немного свысока. Ее фигура привлекала много внимания, ничуть не меньше, чем Оуюн Хаган. Ее обсуждали местные женщины, девушки шептались, поглядывая на нее, а парни старались обратить на себя ее внимание. Но Маша интереса не проявляла, старалась только обслуживать отца, давая понять, что она выше всех этих молодых людей, что она часть семьи Великого Оуюн Хагана. Отец не обращал на это внимания, но мне было неприятно такое поведение, ведь отец всегда говорил, что высокомерие- это признак глупости и всегда был прост в общении, готов был выслушать любого, посвятив свое время. Все просьбы и чаяния людей были важны для него и этому он учил нас. Я решила потом поговорить с ней об этом. Тем временем я заметила, что Тугай не сводит с нее глаз. Но Маша или не видела, или делала вид, что не замечает этого. Он долго крутился рядом, потом расхрабрившись, когда музыка стала особо веселой, все же подошел и позвал танцевать. Маша повела бровью и отказала. Тугай шмыгнул носом и разочарованно побрел в сторону, загребая носком обуви пыль.
– Маша, пойди, попляши с девушками, – сказал ей отец.
– Я не пойду, не хочу,– сказала она.
– А я был бы помоложе, пошел,– улыбнулся отец.
Маша упрямо помотала головой.
Вскоре отец поднялся, встали и мы и сопроводили его в юрту.
Мы с отцом опять уединились, он хотел еще многое обсудить со мной. Оставшись одни в моей маленькой юрте, я спросила:
– Отец, скажи, почему ты не поменял имя Маше? Ведь она твоя дочь теперь?
– Я
