осуждением, Олег разговорился.
– Вот на капсулах было совсем хорошо с суставами. Перестали болеть, перестали припухать. Но потом… – Он невесело усмехнулся. – Стал замечать, что лицо стало опухать. Щеки как у хомяка. И живот.
Я приподняла брови. Централизация жировой ткани – выросшие живот и щеки – признак того, что в организме много глюкокортикоидов. Гормона преднизолон, или аналогов. О чем и я сказала Олегу.
– Да, меня уже просветили мои аутоиммунщики. Я нашел, где отдать капсулы на анализ, отправил почтой в Москву. Какой ответ получил, сами понимаете.
Я кивнула. Частая история, когда в красивых баночках с иероглифами оказываются гормоны. А на этикетке нарисованы травки.
– Я подозревал конечно. Но когда получил заключение, меня накрыло. И ведь ни к кому претензий не предъявишь… В общем, отменил я их себе. И буквально через сутки меня скрутило. Встать с кровати не мог. Колени, стопы… Казалось, каждая косточка болит.
Могу представить. Резкая отмена гормонов дает страшный рикошет. Тем более мы не знаем, какая именно доза была в тех капсулах.
– В общем, сейчас я на двух обезболивающих, но они, как видите, особо не помогают.
– Вижу. Ну что, тогда в бой.
Я назначила метотрексат – тот самый, с которого мы собирались начать два года назад. И нам пришлось обратиться к гормонам. Не к капсулам с неизвестным составом, конечно, нет, а к стандартным таблеткам.
– Елена Александровна, может, обойдемся без них? Слезать потом с них, через этот ад проходить…
– Можем без них. Но тогда вам жить в этой боли еще два-три месяца. Ровно столько накапливается метотрексат. Сейчас вы принимаете два сильных противовоспалительных препарата – и это очень увеличивает риски желудочно-кишечного кровотечения.
Олег вздыхает. Сомневается.
– А когда метотрексат заработает, с гормонов мы уйдем безболезненно. Будем уменьшать их по четвертушке в несколько дней, постепенно.
– Уговорили, Елена Александровна. Точнее, убедили. Читал я ваши посты, много чего читал. Понимаю, о чем вы.
Через три месяца уйти с гормонов не удалось. Мы попытались, но споткнулись на третьей четвертушке.
Я добавила второй базисный препарат – «Араву». Да, так можно.
– Печень-то моя выдержит эти эксперименты, Елена Александровна?
– Мы за ней присмотрим. Печеночные ферменты будем контролировать. Ну и схема совсем не экспериментальная, абсолютно рабочая и везде рекомендованная.
– Да знаю… – вздыхает Олег. – Читал… Просто обидно, что быстро не удалось от гормонов избавиться.
Еще через три месяца мы отменили гормоны – медленно, ступенечками, по четвертушке.
Печень себя чувствовала хорошо, в анализах воцарился порядок.
А еще через полгода из двух базисных препаратов мы оставили один. И это не обернулось обострением. Ни через месяц, ни через год.
Буду придирчива – объем движений в разрушенном запястье не удалось восстановить полностью. Да и немудрено – сустава там за
