не пройдёт и недели, как он позабудет все свои обеты и придёт к тебе с признанием…
Уми лишь хмыкнула и покачала головой. Поддерживать шутливое настроение О-Кин и смеяться над Ямадой ей совершенно не хотелось.
– Ты слишком напряжена. – Ёкай закончила краситься и снова повернулась к Уми. – Мужчины не любят зажатых девушек. Так тебя никто и замуж не возьмёт.
– Да я туда и не рвусь, – пожала плечами Уми.
О-Кин смерила её странным взглядом, но ничего больше не сказала. Пока Нон не вернулась, Уми решила не тратить время попусту и начать одеваться. Хотя, если бы на то была воля Уми, наряжаться и краситься на смотрины она бы точно не стала, а отправилась на встречу с будущим супругом такой, как в обычной жизни, – в простенькой рубахе и штанах-хакама, без вычурной причёски и макияжа, за которым порой с трудом удавалось разобрать черты лица.
Ведь если так подумать, все эти смотрины – сплошной обман, особенно для мужчин. На смотринах он видит наряженную и скромную красавицу, а после свадьбы окажется, что молодая супруга и лицом-то особо не вышла, да и характер у неё оставляет желать лучшего. Так к чему всё это притворство? Уми много раз слышала истории о том, как вскоре после свадеб мужчины отсылали своих жён обратно к родителям и просили о разводе. И причины на то были разные: кто-то свекрови не угодил, из кого-то не вышло приличной хозяйки или матери, третьи были пойманы на изменах, а четвёртые сами доводили мужей до развода, лишь бы больше не видеть их попоек и гулянок да не слушать потом остаток ночи оглушительный храп на весь дом…
Вскоре вернулась Нон, и при ней О-Кин стала вести себя приличнее. Служанка быстро подправила макияж, помогла Уми красиво завязать пояс, и вот, наконец, с приготовлениями было покончено.
Судя по оживлённым голосам, доносившимся с первого этажа, вся усадьба Хаяси пришла в движение. Топот служанок, натиравших полы и украшавших чайную к встрече гостей, голос Томоко, которая руководила работами и наверняка вертелась как сверчок в клетке, – такое оживление воцарялось в доме только по большим праздникам. А смотрины, вне всяких сомнений, можно было назвать событием, далеко выходящим за рамки привычных будней любой семьи в империи Тейсэн.
Наконец, к назначенному часу Уми осторожно спустилась на первый этаж и прошла в чайную, двери которой были полностью раздвинуты, обнажая убранство комнаты со всех сторон.
По углам чайной и на невысоком комодике стояли хрустальные вазы с живыми цветами. Такие вазы везли из самого Глэндри, где, если верить слухам, о фарфоре и знать не знали. Хрусталь был полупрозрачный и твёрдый, а, если по нему ударить ногтем, он издавал приятный и высокий звон.
К середине восьмого месяца уже вовсю цвели лилии и подсолнухи, вьюны и цветы, которые в народе называли «любящим сердцем». Алые соцветия их и впрямь напоминали форму человеческого сердца, и потому цветами этими часто обменивались друг с другом влюблённые и ими же потом украшали свадебные церемонии. Какая-то умелица красиво расставила цветы по вазам, отчего чайная сразу приобрела нарядный и праздничный
