главным ненавистником Матери. А вот третий… – он сделал паузу и посмотрел ей в глаза, – …находится в личной библиотеке правителя темных и Ирсаалевских земель Хальдуна. Какое совпадение, что я его сын и точно знаю, что никто не имеет к манускрипту доступа, кроме меня и моего отца. И вот напрашивается самый главный вопрос: что ты такое, что знаешь подробности о сотворении мира?
Повисло молчание. Треск огня стал еще громче. Девушка заметно напряглась от сгущающейся вокруг нее темноты.
– Не подумай. Быть может, ты жрец или божественное отродье. Я больше ненавижу другое: так бывает… что существо пытается увиливать, обманывать или даже сбегать. Обычно в таких случаях я даю фору своей сущности. Но это же не про тебя, так? – он странно улыбнулся и посмотрел на огонь. – Тем более я люблю богов… – он сделал паузу и, оторвавшись от языков пламени в камине посмотрел на Элсдаар, – …мертвых. Позволь же стать мне следующим палачом.
Огонь резко погас, и Флявию окутала непроглядная темнота. Только красные глаза светились, но теперь их было много. Там, где были двери, близ стола, книжных шкафов, даже рядом с ней. Все они пристально смотрели на нее. Сердце пропустило удар, и сознание поплыло, прежде чем погрузиться в абсолютную и пугающую темноту.
Глава 3
– Скажи на милость, что ты с ней сделал?
Кахир и Юст стояли в комнате, освещенной утренним солнцем. Деревья за окном постоянно постукивали своими тонкими веточками по дрожащему от ветра стеклу. Постельное белье сливочного цвета, на котором лежала светлая, примялось и походило на сломанную корочку крем-брюле. Балдахин над кроватью из салатового гродетура укрывал девушку от лучей, то и дело гуляющих по паркету. Стены были отделаны белым шелком с вкраплениями серебряных нитей. Рядом с кроватью располагался больших размеров туалетный столик с зеркалом в увесистой раме. У окна стояли несколько аккуратных канапе, на спинках которых были вышиты цветы.
– Лишь немного припугнул, – равнодушно пожал плечами Кахир и подошел к окну. – Вот увидишь, только она проснется – сразу убежит. Не припоминаю, чтобы у тебя тут был склеп.
Юст непонимающе взглянул на него и присел на одно из канапе. Под глазами залегли темные синяки, которые должны были хоть как-то убедить его перестать работать по ночам.
– Давай сначала. Что ты узнал? У нее есть память?
– Ты меня вообще слушаешь или теперь отдача от меча уходит не в руку, а в голову?
Юст уронил лицо в ладони и тихо засмеялся.
– А сколько дают за отрезанный язык принца?
– Тебе в золотых или годах? – язвительно ответил ему Кахир.
Мужчина облокотился на спинку и посмотрел на Даркаэра, тяжело вздохнув.
– Она умерла, Юст.
– Да нет, вроде дышит.
– А жаль. Я бы ее прямо тут прикончил, да шелк жалко.
– Ты можешь нормально объяснить все?! – вспылил Юст.
– Я напоил ее и
