отец… какая… – возмущенно произнес наследник. – Травяня мать Дарены. Травяня… она ее любила, растила, целовала и учила. Это она, Травяня, жалела и заступалась за Дарену, она мать… А Буря ни разу, ни разу к ней не пришла…
– Но ты рассказывал мне после возвращения с Ирий-сада, что Буря-Яга разрешила тебе вернуться, по просьбе Дарены, – произнес правитель.
– Да, она, опять наверно…, – поморщившись от боли и дернув ногой, заметил Святозар. – Ах, отец, она так изменчива… не только телесно, но и духовно… Она может сходить в Пекло. Она может бывать в Ирий-саду. Она живет в Яви. Буря-Яга может сказать, принеси мне кольцо, а после может отказаться от этого дара и от этих слов. Знаешь, я уверен, Буря придумала все про Дарену, и ничего моя дочь у нее не просила. За меня заступился ДажьБог, он уже это делал, я же тебе рассказывал о том случае. И в этот раз, я помню, что когда был на границе двух миров, Буря повернула голову в сторону скошенных полей и сказала, точно обращаясь к нему, а не ко мне, сказала, что ДажьБог просил за меня. Он, наверно, стоял где-то там и ждал моего выбора, ждал, чтобы я не ошибся, и вернулся в Явь, чтобы исправить все. А зная Бурю как изменчивую особу не уходил, тревожась за меня. – Наследник вновь сел, и не зная как пристроить ногу, чтобы она не болела, положил ее сверху на укрывала. – Когда я умер, то следом умерла Травяня, а Дарена ушла в Сумрачный лес, и жила там одна, она ни с кем, ни встречалась из людей, покуда… Покуда не позволила зайти к ней в гости Богомудру, когда тот по велению ДажьБога пришел за древком. Я помню, тогда, почувствовал к ней такое тепло, такую нежность. Но я еще не познал свою душу, а она меня не узнала, хотя я уверен, тоже, что-то почувствовала. Много позже когда я Богомудром побывал в Беловодье, познал свою душу и привел своего сына Лучезара к Сумрачному лесу, чтобы он прошел испытание, то я создал белого лебедя и послал его вглубь леса. Он кружил над лесом и звал Дарену, но она не вышла… она не признала во мне своего отца… А ведь именно она создавала белого лебедя, который приносил мне от нее вести, когда я был в походах, в той первой моей жизни…. И когда я пришел к ней шесть лет назад, все повторилось, мои чувства, ее доброта и тепло. И опять мы не узнали друг друга… Если бы у меня не болела нога, отец, я поехал бы в Сумрачный лес с Туром на его испытание и сызнова повторил попытку вызвать Дарену… Я так хотел с ней поговорить, но не так, как говорил с ней отрок, а как бы поговорил с ней ее отец… А теперь… теперь… время упущено… упущено отец… Что и главное кто ее ждет в Ирий-саду? – Святозар провел рукой по лицу, и надрывисто задышав, дополнил, – душно мне, отец, душно.
Правитель протянул руку, потрогал лоб сына, затем помог ему лечь, и, поправив подушку, сказал:
– У тебя жар… Погоди, я прочитаю заговор.
– Заговор, не поможет, отец, – застонав, ответил Святозар. – У меня так болит душа, что нет надежды, что пройдет боль в ноге.
– Мальчик мой, возьми себя в руки, –
