Избранное. Петр Михайлович Баранов

      Я шёл на встречу около восьми,

      Земля вращалась вкруг своей оси —

      Вокруг меня. От моего дыхания

      Гудели и раскачивались здания.

      Я позвонил – услышал тишину.

      Я закурил и проглотил слюну.

      Толпа людей, гонимая пожаром,

      По мне промчалась. Я был тротуаром.

      Я пил из горла, изогнувши выю,

      Шагаю прямо – улицы кривые,

      Я – Геркулес, шарахаются люди.

      Что ни случись – меня уж не убудет.

      В теченье дня я был Герой и Порох.

      Потом – Подонок. Был морально порот.

      И только сын, проснувшийся от храпа,

      Сказал: «Але, нельзя ль потише, Папа!»

      Там, где бродит индейское лето,

      Задевая троллейбус пером,

      И листва на асфальте монетном

      Отливает к утру серебром,

      Там, где волны и водовороты

      Размывают творения рук,

      Я прогуливался до Охты,

      От Московского делая круг.

      Чтил шагами твою топонимику,

      Запахнувшись джинсой, как в бушлат,

      И гранитную впитывал мимику,

      Колоннадой Казанского сжат.

      И, обучен колодезным эхом,

      Лифт на верхних не ждал этажах,

      А бросался в проёмы с разбега,

      Тень любимой ловя в виражах.

      Пара дней, пять ночей – ненаглядная осень

      Всё стучит в моё сердце, как в мешочке молочные зубы.

      Может быть мы по Невскому вновь поматросим,

      Под влюблённых закосим и снова упрячемся в шубы.

      Чем я занят сейчас? Разрезаю столовым ножом

      Две странички почившего в бозе поэта.

      Слушаю фортепиано.

      Немыслимым тиражом

      Выпускает листву типография позднего лета.