сторону стрелка. Борис начал трястись, задыхаться, его глаза стали быстро наливаться кровью. Макс давно уже стоял на коленях, жмурившись от боли уже не в силах наблюдать за происходящим. Внезапно он распахнул руки, отклонившись назад, открыл широко рот и глаза начиная громко кричать. Вместе с криком из его глаз и рта как из фонтана вспыхнули столбы света, спустя мгновение от него пошла мощная ударная волна, снося стекла и мебель на своем пути, откинув Бориса и Зину в стены, старое здание всколыхнулось, проявилась трещина на потолке, пришельца же волна испарила, превратив в рассеивающийся дым.
Макс, очнувшись, медленно стал подниматься, пытаясь сесть на пол.
Звон в ушах, что произошло, черт возьми, землитрисение? Странный глюк, потом опять этот припадок… я в больнице, а лечить меня не кому. Телефон, надо вызвать помощь…
– Боряя!?… БОРИИИС?!. ТЫ ЖИВОЙ? Я не могу встать… надо звонить… надо…
Ниикаа…
У него все поехало перед глазами, и он опять отключился.
* * *
Прошло 10 дней
Свет, какой яркий свет, я не могу открыть глаза. Зачем такая яркая лампа. Я в больнице? Это хорошо… надеюсь не в дурке. Почему ни кого нет, сумка… я вижу сумку… женскую… они нашли Нику, ну слава богу наконец то… они нашли Нику и она сидела тут переживала, устала и пошла поесть, отдохнуть… да, все верно. Почему так тихо? Сколько я уже в отрубе, день? Надо подняться,… что то не выходит… нееет, почему я не могу сесть!?…
– Эй вы там!?… Кто-нибудь?… (кричит очень тихим осипшим голосом)
Так, нужен другой подход. Надо шуметь… стакан… надо дотянуться до стакана.
Кровать была жесткой, были подключены аппараты и катетор, что конечно приводило его к мысли, что он находится в таком состоянии продолжительное время, но он не хотел в это верить, не хотел, чтобы этот кошмар продолжался. Палата была с хорошим ремонтом и новой мебелью. Двух местная, но соседняя койка была пуста. Напротив кровати стоит коричневое кожаное кресло, на кресле лежит женская сумка. Он не мог разглядеть какая это сумка, но слепой оптимизм утверждал, что это сумка Ники.
С третьей попытки Максу удалось достать стакан, стоящий на тумбе по левую сторону кровати и запустить в стену. Граненый стакан разбился рекашетом об пол, с достаточно громким звуком, чтобы привлечь внимание медперсонала.
В палату вбежала медсестра, на секунду замешкав, повернулась в коридор
– Валя вызывай врача, у нас в третьей проснулся…
Подойдя к капельнице и что-то там проверяя
– Как вы себя чувствуете? Вы помните, как вас зовут? Говорить можете? Дата вашего рождения?
Наклонилась, осматривая глаза.
Яяяя… да… Максим Вадимович Шереметьев … 21 декабря 1987 (тихим хриплым голосом Макс)
В палату вбежала мать Макса, заплаканные и уставшие глаза с большими синяками сразу сказали, что эта сумка на кресле вовсе не Ники.
Мать Макса, Зоя Владимировна
