молодой коллега по работе, любящий юмор и умеющий подтрутнивать над «отсталым» поколением, признался мне в порыве откровения: «Вы ведь, продукты советской формации, а потому такие терпимые и лояльные ко всему, что даже не в состоянии „откусать“ своё, что по праву принадлежит вам». И хотя мне сложно согласиться с подобным утверждением (ведь, он даже не жил в советскую эпоху), вынужден признаться, что в определенном смысле я с ним согласен. Мы и в самом деле, в отличие от нынешних детей, жили как «у Христа за пазухой»: бегали по земле босиком, не боясь ящериц, змей и скорпионов, бесстрашно шерудили палками осиные и шмелиные гнёзда, держали на руках божью коровку, ловили бабочек и стрекоз, гладили гусениц и паучков. Мы просто, беззаботно жили, слившись с самой Природой и были защищены социально от всякого рода нехороших людей и прочих конкурентов. А потому, так и не научились «бегать по головам» и «откусывать своё».
Гитара, гитара, гитара…
Магнитофон «Весна»
По негласно установившейся традиции, двор наш делился на несколько возрастных групп, чьи интересы, как правило, никогда не пересекались. Тем не менее, деление это было относительным и условным.
Зато одна страсть, вне всякого сомнения, объединяла и сближала практически всех представителей нашего двора. И её можно было охарактеризовать одним единственным словом – гитара. Не знаю – почему, но почти все мальчишки нашего двора были ужасно увлечены игрой на на этом инструменте. Чего нельзя было сказать об остальной детворе, проживающей рядом, в соседних с нами дворах. Причём, этой «эпидемией» мы были заражены уже с самого раннего возраста. Начиная где-то с 12 – 13 летнего возраста, то есть, с конца 60-х годов ХХ века.
Не могу сказать, как обстояло дело с другими, но про себя – всё зафиксировано в памяти надёжно и отчётливо. И про первую гитару, появившуюся в нашем доме, благодаря моему старшему брату. Нет, он на ней даже не бренчал, насколько я помню. Но она (эта гитара) всегда покоилась в «красном углу» нашей детской комнаты, приковывая к себе внимание своими габаритами и внушительной толщиной «барабана». Иногда (естественно, в отсутствии брата), я с трепетом и благоговением касался её струн, извлекая на свет «божественные» звуки. И эти звуки сводили меня с ума.
Постепенно, со временем, охладев к своей очередной страсти, брат забудет о гитаре и она автоматически перейдёт ко мне. Вот уж, когда я дам себе волю и с остервенением законченного фанатика стану истязать всех домашних, с утра до вечера наяривая три известных аккорда: «ля минор», «ре минор» и «си мажор».
Этажом выше жил мой ровесник – Ринат, который просто не мыслил себя без гитары. Вернее, без музыки. А если быть ещё точнее – без рок-н-ролла. Как и многие мои сверстники, с юности он был определен в музыкальную школу («класс – баян»), которую очень скоро благополучно позабудет, оставшись
