меня от моей львицы. Далеко. И все это происходит без единого комментария с их стороны.
Мы, должно быть, едем уже минут двадцать, и я даже не знаю куда. По всей видимости, в Райкерс. Наверное, после рентгена врач сказал им, что я уже достаточно окреп, чтобы меня перевозить. Я закрываю глаза и пытаюсь перевести дух. От одних только мыслей о тюрьме становится тяжело дышать. Я смотрю в окно. Тачка притормаживает на красный. Вокруг люди: кто-то ведет машину, кто-то прогуливается по улице, у некоторых совершенно отрешенный взгляд. Они живут своей спокойной жизнью. А я? Мои лодыжки и запястья пристегнуты к этому вонючему сиденью. Я пытаюсь проглотить ком в горле, но паника все равно постепенно берет верх. Еще эта тоска по Елене.
Меня вытаскивают из патрульной машины. Я упираюсь, потому что мне по-прежнему больно быстро двигаться. Это плохая идея. Коп тянет цепь от наручников еще сильнее, от боли у меня вырывается стон. Где я, черт побери?
Мы в каком-то подземном гараже. Повсюду патрульные машины и копы. На посту охраны верзила из конвоя толкает меня в спину так сильно, что я спотыкаюсь. Это его очень смешит. Гад!
Мы проходим лифт и два коридора, в которых пахнет едой и бумагой. Видимо, мы приехали в центральный комиссариат. Самый большой во всем Нью-Йорке. Меня проводят через очередную дверь – и на меня обрушивается волна телефонных звонков, допросов, угроз и самых разных запахов.
Я вхожу в офис открытого типа, все кругом гудит от электричества. Мы не проходим и двух метров, как весь шум стихает. Только цепи звенят в такт моим шагам. Все смотрят на меня, словно уже знают, кто я и что меня ждет. Толстуха в чертовой униформе пересекается со мной взглядом и корчит гримасу отвращения. Стерва! Я их всех ненавижу, они все мне противны.
Пусть идти недалеко, ощущение такое, будто меня пилили этими осуждающими взглядами дня три. Мы скрываемся в очередном коридоре, сразу за моей спиной шум возобновляется с новой силой. Меня заводят в комнату, где офицер снимает с моих лодыжек наручники, после чего уходит и запирает дверь на ключ.
Кажется, я провел здесь уже целую вечность. Неужто они собираются заставить меня гнить прямо здесь?
В комнате стоят металлический стол и два стула, на одном из которых сижу я, на стене большое зеркало и часы – все. Ни одна стрелка часов не сдвинулась с места, но времени прошло достаточно – об этом говорит боль во всем теле от неудобной позы.
Я выпрямляюсь и пытаюсь потянуться – ребра сразу напоминают о себе. Не спеша, корчась от боли, я откидываюсь на спинку стула. Боль стихает.
Вдруг дверь распахивается, и я вздрагиваю. Больно, черт возьми! Входит какой-то тип в штатском. Короткие волосы, довольно мускулистый, лицом точно похож на копа. Я отвожу взгляд, а он молча устраивается на стуле напротив и кладет зеленую папку с досье на стол посередине между нами. Мой взгляд прикован к ногам, неистово отплясывающим под столом. Напряжение возрастает стократ. Это явно будет допрос с пристрастием, он ведь собирается заставить меня заговорить.
– Здравствуйте.
