«засекли» в отдаленном спальном районе, у самой обычной средней школы, где он прохаживался рядом с такси. Вскоре его заметили второй раз – в придорожном кафе у поворота на трассу, где произошла памятная авария. Всякий раз певец – или его двойник – со скоростью света ускользал от любопытных глаз, и сделать его фотографии, учитывая то, что навороченных мобильных с камерами в ту пору не было, не представлялось возможным.
Чем больше я изучала недостойный столь пристального внимания материал, тем больше убеждалась, что это – самая обыкновенная «утка». Похожих людей на свете немало, да и многие из нас, знакомясь с новым человеком, нередко сравнивают его с какой-нибудь знаменитостью. Мне вдруг вспомнилось, как пару лет назад Анька затащила меня в клуб потанцевать. Там ко мне мигом приклеился основательно подвыпивший господин. Весь вечер, пока я не сбежала домой, он увивался за мной, распугивая других потенциальных кавалеров, и в восторге причмокивал: «Ах, ну просто вылитая Моника Беллуччи!» Лестно, но утомительно.
А еще мы часто с готовностью видим то, что хотим видеть… Вот и в этот раз люди, наслушавшись баек про загадочно исчезнувшего певца, могли ухватиться за понравившуюся им версию, наделив отдаленно напоминавшего его человека несуществующими чертами. Или какой-нибудь давний поклонник нарочно «работал» под Боба, пользуясь некоторым внешним сходством. А вдруг писаки вроде нашего Живчика просто состряпали материал не из чего, чтобы раскрутить издание и продать немалый тираж?..
Стоило признать: мое неумелое расследование зашло в тупик. У меня не получалось отделить правду от вымысла, интуиция и креативность спали беспробудным сном, и, где бы я ни появлялась, везде уже умудрялся наследить мой бойкий конкурент. Я попыталась мыслить разумно, без эмоций. Продолжать в подобном духе означало тратить время впустую, собирая на себя негатив близких Бобу людей. Зачем, если итог и так понятен? Я совершенно не подхожу для этой работы – меня отличала патологическая честность не только с окружающими, но и с самой собой.
– Вы меня без ножа режете! – искренне охнул издатель, когда я, все-таки поддавшись эмоциям и основательно накрутив себя, позвонила ему с просьбой дать ход моему заявлению об увольнении. – Откуда такие радикальные выводы? Не прошло и недели, как вы занимаетесь этим делом. Непростым, надо сказать, делом!
– Я уже успела понять, что ничего нового не раскопаю. Так зачем, простите, пудрить вам мозги?! – выдала я. – Да, дело непростое – и темное. Не исключаю, что это была не просто авария, а, например, самоубийство. Но нигде, абсолютно нигде нет хотя бы мало-мальских доводов в пользу того, что он жив, понимаете? Напротив, теперь мне совершенно очевидно, что он давно умер!
– Давайте не будем пороть горячку, вас ведь никто не торопит. Временем распоряжаетесь сами, рамок никто не ставит, деньги платят – не работа, а мечта! И, кстати, наш новый спонсор ясно дал понять, что прекратит финансирование, если вы откажетесь
