Заходить не решились, они все равно за решеткой – не сбегут. Сейчас уже вроде угомонились, я мельком глянул – есть убитые.
– Ясно.
Еще на подходе Воеводов почувствовал знакомый стальной запах крови, напитавший и без того тяжелый воздух. Макс с Катей стояли возле камеры в растерянности. Заметив Воеводова, они побежали к нему, как увидевшие что-то страшное дети к родителю. Вадим отстранил их с прохода, подошел к решетке и включил фонарь. Зрелище поразило даже его, успевшего повидать многое. Камера в буквальном смысле залита кровью. Стены, пол, койки – все покрывали алые брызги и разводы. Лужи на бетоне отражали свет и разбивали его на тысячи бликов. Тела убитых рассветовцев, больше похожие на переломанные ребенком куклы, залитые кровью, с открытыми переломами, ссадинами и гематомами, лежат на полу. В дальнем углу, откинувшись спиной на стену, сидит Краснов. Узнать его сложно из-за покрывающих лицо бурых струпьев и кровоподтеков. Руки красные по локоть, одна неестественно согнута и висит как плеть. Бывший начальник анклава тяжело дышит, сжав зубы. Глаза закрыты, непонятно, спит он, потерял сознание, или просто отрешился от мира. Пленники в соседних камерах притихли, прислушиваясь к происходящему.
– Живой? – Спросил Вадим направив рассветовцу в лицо свет фонаря.
– Смотря как судить, так то живой, но ощущение, будто сдох.
Воеводов зашел в камеру и осмотрел убитых. Никаких признаков жизни. Судя по характеру повреждений – убиты голыми руками: у кого шея сломана, у кого пробита голова, скорее всего об край койки, кто-то просто забит до смерти.
– Неплохо ты их. Что случилось?
– А ты как думаешь? Ты же сам этого хотел? – Не открывая глаз, прошипел Краснов.
– В смысле хотел?
– Ты тупой или прикидываешься? Ты не понял, что тогда в автобусе произошло? Тебя планировали завалить, и им это почти удалось, но я вмешался. А сейчас они решили высказать мне свое недовольство по поводу предательства, но не сдюжили.
– Один против пятерых, а ты не промах. – Вадим еще раз осмотрел тела убитых.
– Они, в основном, штабные крысы. Если кто и нюхал порох, то уже давно забыл, как он выглядит, заплыли жиром. А у меня привычка – держать себя в форме, еще с войны. Да и просто дураки, лезли гурьбой, никакой тактики. – Договорив, Краснов прикоснулся к сломанной руке и скривился от боли. – Но зацепить немного успели.
– Разберемся с твоей рукой. Зачем своего то сдал?
– Ты же все равно не поверишь, даже если правду скажу.
– А ты попробуй. – Вадим отпихнул ногой один из трупов и сел на край кровати. – Пить хочешь?
– Не откажусь. – Рассветовец приподнялся, опираясь целой рукой и перебрался на противоположную койку.
– Кать, принеси воды. – Вадим посмотрел вслед ушедшей девушке и повернулся к Краснову. – Объяснишь?
– Меня завербовали давно, лет десять назад. Многое обещали, грамотно
