и пройти его насквозь. Нима. – Прочитал Дмитрий эту молитву, которая была на германском языке.
Когда Дмитрий закончил читать молитву и открыл глаза, которые в один момент у него закрылись сами собой, он немного постоял на коленях, смотря на то, как огонь седьмой свече качается из стороны в сторону, словно от слабенького ветерка, а дальше поспешил на кухню, при этом забыв о видеокамерах, так и оставшихся снимать то место, где нарисована пентаграмма. Оказавшись там и включив свет, Дмитрий совершенно спокойно, без какой-либо суеты подошёл к раковине и включил холодную воду. Кровь всё капала с ладони, и Дмитрий оставил след, в виде маленьких капелек тянувшиеся из зала на кухню, которые скоро засохнут, словно грязь. Дмитрий размотал свою ладонь и бросил окровавленный бинт в мусорное ведро, которое располагалось под раковиной. Дальше он поместил левую ладонь под струю воды, предварительно посмотрев на разрез, который был достаточно глубоким. Дмитрий не думал, что порез получится таким глубоким. Он старался сделать его совсем не глубоким, однако получилось совсем на оборот.
Когда холодная вода коснулась пореза, Дмитрий почувствовал жгучую боль, а сама вода стала стекать в сливное отверстие раковины – окровавленной. Ладонь стала быстро неметь от холода, но Дмитрий терпел. Ему нужно было не только промыть рану, для дальнейшей её обработке, но и для того, чтобы остановить кровотечение, которое всё шло и шло. Параллельно с этим, Дмитрий поместил под струю холодной воды и правую ладонь, чтобы отмыть её от крови, которая уже засохла.
Простояв так минуты две, Дмитрий подошёл к кухонному столу, на котором стояла перекись водорода и чистый бинт с медицинским пластырем. У него кружилась голова, а перед глазами всё плыло, но на подсознательном уровне он выполнял данные действия, даже не понимая, зачем он это делает. Дмитрий думал, что он потерял крови слишком много и это головокружение, которое сейчас его накрыло, было первым признаком того, что он сейчас умрёт от потери крови, словно суицидник, перерезавший себе вены на запястье руки. Дмитрий залил себе рану перекисью водорода, которая совсем немного начала шипеть, а потом промокнул её белым бинтом. Дальше, он заклеил себе ладонь медицинским пластырем и начал заматывать её в белый бинт. Когда он закончил с этим, то поспешил в зал, к своему сатанинскому культу.
Оказавшись там, Дмитрий поставил на паузу две камеры и по очереди отнёс их в спальную комнату, которая была уже готова для сна. Дмитрий должен был лечь спать, оставив сатанинский культ на полу, собственно говоря, он это и сделал, точно также как и Боннские дети. Левая ладонь пульсировала и начала заливаться болью, которая была такой тягучей, словно карамель, которая медленно затвердевает. На Дмитрия накатил какой – то туман, отнимающей его силы и велевший ему просто упасть на пол и закрыть глаза. В этот момент, разум говорил Дмитрию, что он умирает и эти ощущения – тому свидетельство. Дмитрий просто упал на кровать, при этом поставил два штатива на заранее
