бы такое простое действие, наверняка, без всякого умысла, но оно явно нравится моим грёбаным тестостеронам.
– Ты прекрасно знаешь, что я не пью чай.
– Правда? Мне показалось, тебе нравится разнообразие. Не один же кофе всю жизнь хлебать!
Сделав вид, что не понял её намёк, с довольным видом откидываюсь на спинку стула и отвечаю:
– Для разнообразия мне достаточно в кофе что-нибудь добавлять: сливки, например.
Кассандра застывает, но не успевает ничего ответить, потому что её перебивает восклицание Ханны:
– Брай, котик! Поехали в Вашингтон! Пожалуйста-пожалуйста! Какая разница, где проводить отпуск, правда?
Сдвигаю брови к переносице:
– Серьёзно? И чем я буду заниматься в отпуске, пока ты будешь ходить по мастер-классам, делая селфи с этим Лабутеном?
– Его зовут Кристофер Лабутс, – закатывает глаза. – Не будь такой занудой! Пока ты покайфуешь в спа-комплексе отеля, я улажу все свои дела. Представляешь, как взлетит рейтинг наших салонов после такой рекламы?
Молчу, выжидая несколько секунд. Ничто так не усиливает желание, как томительное ожидание.
– Ладно, уговорила. Пойду пока с билетами разберусь.
Пока ликующая Ханна принимается за звонки своим администраторам, осталось уладить последнее дело:
– Ven a mi oficina en diez minutos (Прим. авт.: Зайди ко мне в кабинет через десять минут), – бросаю насупленной Кассандре, выливая остатки гадости в раковину.
***
Кассандра
Через двадцать минут вхожу в кабинет Брайана. Все стратегии по возрождению нашей любви, так тщательно выстраиваемые мной в течение половины бессонной ночи, разбились об его «Доброе утро», сопровождаемое нежным поцелуем в обесцвеченные волосы Ханны. Это чмоканье было таким громким, что, даже стоя задом, я представила, как он это делает. Отличное показательное выступление, Кроу. Удивительно, но мой боевой дух, наоборот, начал разрастаться до поразительных масштабов. Мы ведь оба понимаем, что он пытается делать: убедить меня и себя в том, что обратного пути нет.
Есть. Уверена, что есть. Жаль, что я не распознала этого ещё тогда, в восемнадцать. Какая же я была глупая, закомплексованная и неуверенная в себе настолько, что так легко сдалась от его слов, сказанных в порыве отчаяния. Мне нельзя было бросать его в горе, а именно это я и сделала. Даже если бы Брайан мне не поверил, я была обязана хотя бы попытаться объясниться. Трусиха… То, что я сбежала в другой город, стало последним гвоздём в крышке моего гроба, а теперь он проржавел настолько, что придётся приложить титанические усилия, чтобы из него выбраться.
– Ты перестала понимать испанский? Заставляешь себя ждать, – огрызается Кроу на испанском, сидя в кресле за столом, как генеральный директор какой-нибудь всемирной корпорации. Ему идёт, кстати.
– Обслуживала твою подружку, – с беспечным видом пожимаю плечами, усаживаясь на небольшой диванчик возле
