от лёгкости.
Лишь где-то на задворках скреблась мысль, что алкоголь на корабле достать очень трудно. Кто-то из обслуги торгует спиртом. Кто-то спелся с охотниками. Охотники мертвы. Все, кроме Хромца. Косящего тяжёлыми чёрными глазами, скалящегося злой, весёлой улыбкой Хромца.
Охотник, словно почувствовав, что думают о нём, одним тягучим движением сцапал Таашшу за руку и притянул к себе. Она успела лишь бросить затравленный взгляд на Рраха, прежде чем оказалась в центре зала. Люди заулюлюкали. Таашша испуганно сжалась, чувствуя спиной колючий взгляд Кувалды.
– Вы же не танцор, – отчаянно храбрясь пискнула она.
Мелодия стала быстрой, злой, ядовитой. Жалящей, как ледяное крошево во время бурана. Таашша трусливо смотрела куда-то в центр заросшего жёсткой чёрной щетиной подбородка охотника. Злость Рраха разлилась в воздухе отчаянным свистом гармоники.
Жёсткая рука цапнула Таашшу за подбородок, потянула вверх, вынуждая встретиться взглядом с тревожной чёрной бездной. Ноги подломились от страха. Охотник медленно, дразнясь, приблизился. Пальцы держали цепко, не давая увернуться, но Таашша и не смогла бы. Она тонула во тьме чужого взгляда.
Хромец замер, почти касаясь её кончиком носа и скосил взгляд. Таашша не видела, но чувствовала, как он ухмыляется, гадко и вызывающе, глядя прямо в глаза Рраху. Гармошка перестала издавать мелодию. Она взвыла взбешённым ураганом. Звук забился о стены, кольнул под рёбра, отрезвил, сбросил дурман чёрных глаз.
Сухие, жёсткие губы мазнули по Таашшиной щеке и она отчаянно дёрнулась, лбом врезаясь в чужую переносицу.
Коротко ругнувшись, Хромец отшатнулся. Первая тяжёлая капля крови лениво сползла к его губам и охотник слизнул её коротким хищным движением. Взгляд медленно вернулся на Таашшино лицо и теперь в нём не было ни намёка на веселье и хмель.
Таашша отпрянула. Сделав несколько неуклюжих шагов спиной вперёд, она налетела на танцующую пару.
Звуки гармоники смолкли. В образовавшейся мертвенной тишине Таашша развернулась и бросилась прочь.
***
Корабль гудел и скрипел под порывами бушующей за бортом пурги. Залитый тьмой коридор вильнул и Таашша едва не налетела на стену.
Растерянно моргнув, она огляделась. Ноги сами принесли к жилой части, хотя мысленно Таашша была очень далеко.
В голове плавал бульон из остаточного хмеля и чистой, незамутнённой паники.
Она не помнила, как сбежала из столовой, не знала, бросился ли кто-то следом, не понимала, сколько времени бродила по неосвещенным пустым коридорам. Сердце до сих пор судорожно стучало по рёбрам. Таашша ударила охотника. До крови. Пусть и не специально.
Перед глазами стоял тяжёлый, многообещающий взгляд. Два взгляда. Чёрный, полный тьмы и бездны, и ореховый, кровоточащий незамутненной обидой.
Таашша затрясла головой, прогоняя мысли. В несколько шагов преодолев
