и многолапый. С бодрым визгом они полетели в пропасть каньона. Из любопытства Рюга перешла на сторону обрыва и глянула вниз – там был бездна, испещренная сотнями кристаллических мостов, она тускло светилась изнутри.
– А есть у вас еще какой-нибудь… Или какая-нибудь, Молитва, которая выглядит как облако из песка.
– Хмм, есть легенд о живой пустыня, он красть людей и вещь путник…
– Да! – перебила его Рюга. – Гадина перенесла меня сюда из Холмов, а потом украла мою палатку, затем еще и лежак, и секиру! – протараторила она, подойдя слишком близко к Таршину, отчего зверь попятился вбок и чуть не стукнулся о скалу.
– Просить, не пугать Таршин, – успокаивая кута сказал мужчина, посмотрел вдаль и продолжил. – Это легенд, но уже два раз я нахожу в пустыня такой как ты, он сейчас в Махабир, думаю вы мочь, найти общий язык.
– А какой он? – спросила девушка.
– На вид, ммм – юный, – задумчиво проговорил торговец. – Я вас познакомить, он еще в Хаташ, я полагать.
– Ага, спасибо Хазем, – сказал Рюга, в развалку вышагивая по обрыву.
– Пожалуйста красавиц, – с улыбкой в шестьдесят четыре зуба отчеканил мужик. На что в ответ увидел, как девушка скучила брови и начала водить туда пудовым кулаком, улыбка быстро уменьшилась, и он поправился, – Рьюга.
К концу дня, по словам Хазема, они дошли до середины канона. Всю дорогу Рюга помирала со скуки, донимая торговца вопросами, но в итоге уперлась в его ограниченный словарный запас. С трудом девушка обучила его дюжине новых слов и поправила слишком плохо произносимые. Её спаситель держался достойно, но в итоге вымотался и начал путаться. В конце дня Рюга ехала молча и разглядывала хоть и красивые, но однотипные скалы и живность.
Когда ее дух начал восстанавливаться, Рюга снова смотрела на округу пристальным взглядом. Дух струился почти повсюду, его испускали кристаллы, но больше всего он исходил от неба, по которому медленно плыли костяные облака. К вечеру Дарахаш полностью скрылся за горизонтом на севере.
Несколько раз они поворачивали на развилках, выбор которых девушке был неясен, ни табличек, ни карты у Хазема – ни каких-либо еще признаков. Когда в очередной раз они свернули в особенно темный туннель, она увидела группу из двадцати, может, и тридцати духовых пятен живых существ. Слишком большие для живности, они толпились и бродили вдали, то ли люди, то ли звери на тонких лапках.
– Хаз, там кто-то есть – сказала Рюга, протянув длинную руку за его плечо.
– Да, сихфи, не боясться, это обычный дело, – сказала Хазем, однако замедлил Таршина.
– А ты уже лучше говоришь.
– Благодар…рю, – на ходу исправляясь сказал он.
К ним сбежалась толпа одетых в тряпье колобков. Они встали вокруг Таршина, когда тот зашел на освещенный солнцем островок. Колобки начали хором что-то говорить, затем указали на Рюгу когтистыми пальцами, и оскалили вместе второй до этого невидный рот, шипя и булькая одновременно.
