Вы уже кого-нибудь задержали в качестве подозреваемого? − спросила коротко стриженая блондинка-репортер. − Можно ли предположить, что это было ритуальное убийство?
Высокий подтянутый брюнет-полицейский незамедлительно ответил:
− У нас есть такое предположение. Что касается подозреваемых, то мы уже допросили всех, кто в тот момент находился непосредственно в заведении, на территории которого было обнаружено тело, а также тех, кто был в клубе через дорогу. Есть несколько ребят, которые нас «заинтересовали», но пока ничего конкретного выяснить, к сожалению, не удалось.
− Есть какие-нибудь зацепки относительно пола или возраста преступника, товарищ полковник?
− Мы предполагаем, что убийца − мужчина 25-30 лет, ростом выше среднего. Это все, о чем можно сейчас сказать.
− Есть ли вероятность, что преступников могло быть несколько? − не отставала репортерша.
− Это возможно, − утвердительно кивнул полицейский, а затем, его серьезное, испещренное мелкими морщинками лицо повернулось, и, посмотрев прямо в камеру, он твердо заявил, − Если кто-то располагает хоть какой-нибудь информацией, то внизу указан номер, по которому можно связаться с нашими сотрудниками. Чтобы не случилось, мы вычислим этого подонка, и привлечем к ответственности! Я лично буду принимать участие в расследовании этого… зверского преступления.
− Спасибо большое за предоставленную нашему каналу информацию, Алексей Михайлович.
Мужчина скрылся из зоны обзора телекамер, а молодая репортерша «отчеканила»:
− Полковник московского УВД по центральному району − Алексей Ковалевский, специально для нашего телеканала.
− Интересно, кому так сильно не угодил этот парень, если ему продырявили грудь, а затем еще и подожгли? − пробормотал Анджей, и выключил телевизор.
Я, сделав глубокий вдох, все же смогла сдержать подкатившую к горлу тошноту, и, поднявшись, протянула ему зажатую в руке заколку:
− Вот это лежало у тебя на тумбочке. Надеюсь, ты не рассердишься, что она побывала у меня в волосах…
Анджей замер. На секунду мне показалось, что его глаза как-то преобразились. Как будто стали темнее.
− Ты в порядке? − спросила я приглядываясь. − По-моему, у тебя что-то с глазами. Дай я посмотрю, вдруг это глазная инфекция! В городе сейчас так сухо и пыльно…
Я наклонилась, и протянула руки к его лицу, но Анджей резво вскочил с дивана и схватил меня за кисти, отчего заколка вылетела, и звонко стукнулась об паркет:
− Я в полном порядке! Не нужно ничего проверять…
− Я просто хотела помочь тебе.
Анджей закрыл глаза, сделал глубокий вдох, а затем, снова открыл. Сейчас его радужки уже не казались мне такими уж странными и темными.
Разжав пальцы, он опустился на колени, и, подняв заколку с пола, пробормотал:
− Это принадлежало моей матери. Бабушка и дедушка были бедны, и это все,
