они ещё говорили? – спросил я.
– Это пройдёт. Мы слишком долго жили мирным народом. Вот и отвыкли бояться.
– А я как-то и не хочу привыкать жить в страхе. Мне не нравится, что моя дочь просыпается в слезах, потому что ей снятся кошмары. Я не хочу, чтоб с моей женщиной что-то случилось, пока я буду работать.
– Твоей?
– А чьей ещё? Мы же с тобой женаты.
– В последнее время мне кажется, что нет, – ответила она.
– Хочешь сказать, что я сейчас не рядом с тобой? Что не я с тобой разговариваю? Тогда кто? – хмыкнул я.
– Ты изменился.
– Мы все меняемся со временем. Когда приходят тяжёлые времена, даже если не хочешь, но изменишься, чтоб выжить.
– Ты знаешь о чём я.
– Не имею ни малейшего понятия. Если бы я знал, что у тебя творится в голове, то жизнь была бы в разы проще.
– А мне кажется, что ты знаешь, но не хочешь это принимать, – возразила она, садясь на кровати.
– Чего ты добиваешься от меня, Мила?
Она поджала губы. Вздохнула. Я же лежал, закинув руку за голову, и наблюдал, как бабочка скользит у неё по волосам. Последняя разработка учёных продолжала радовать глаз, а вот Мила её почти не замечала. Мысли понеслись в другую сторону. Может стрекозу купить одной из подруг? Только кому она подошла бы? Интересно, как они сейчас время проводят? Кого-то утешают, прогоняя страх стонами? А я возился с обиженной женщиной, которая сама не понимала, что хотела и чего стремилась потерять.
– Я хочу уехать отсюда.
– Куда? – спросил я без особого интереса. А стрекозу я всё-таки куплю Розе. С её камышовыми волосами она подойдёт.
– На побережье.
– Поближе к войне?
– Почему ты так думаешь?
– Киберморфы скоро ответят нам. Да так, что нам будет плохо, – ответил я. – А пока этого не случилось, у меня есть идея, как нам провести время.
Я повалил её на кровать и навалился сверху. Вместо того, чтоб принять игру, Мила начала вырываться.
– Слезь с меня! Ты! Чудовище!
– С какого я стал чудовищем?
– Не смей меня трогать! После тех девок! Или ты думаешь я дура? Не понимаю?
– Мила, ты – дура. Можешь реветь дальше, но теперь уже одна.
Я выругался под нос и, взяв вещи, вышел из комнаты. Всего от неё ожидал, но такое было верхом моего не понимания. Что она хотела сделать таким заявлением? Какие слова ожидала от меня услышать? Что я виноват? Что у неё в коленях буду прощения вымаливать? Своими словами она меня только оттолкнула к тем, кого так ненавидела. Заставила пойти туда, где не надо было никому вытирать слёзы и успокаивать. Где не было чувства вины. Только ноги вместо того, чтоб пойти к стрекозам, пошли в лавку.
Глава 3. Эвакуация
Как же часто мы не ценим того, что имеем. Не ценим спокойной
