самолёты покидали льдину вблизи Северного полюса и ложились курсом на юг. Надо было торопиться. Береговые аэродромы Диксона, Тикси и мыса Шмидта начали раскисать. И на ледяных полях вокруг Северного полюса заголубели снежницы – озёра талой воды. От базового лагеря, находившегося в 80 километрах от Северного полюса почти два месяца, осталось всего три палатки и груда ящиков (пустые бензиновые бочки приказано было возвратить на Большую землю).
16 мая взревели двигатели «Кондора», который пилотировал Москаленко, и его тяжело гружённая машина, пробежав почти до конца лётной полосы, оторвалась от ледяного поля и стала набирать высоту. Тем временем к вылету стали готовить Пе-8 – главный бензовоз экспедиции. Его командир Василий Никифорович Задков неторопливо ходил вокруг машины, наблюдая за суетой механиков. Из штабной, а в данный момент единственной палатки выглянул главный штурман экспедиции Александр Павлович Штепенко.
– Василий Никифорович, давай сюда, к начальнику. Надо одно предложение обсудить.
– Докладывайте коротко, – сказал Кузнецов, обратившись к Штепенко.
– Я предлагаю, Александр Алексеевич, изменить задание Задкову. В соответствии с планом мы должны лететь в Москву с двумя посадками – на Диксоне и в Архангельске. Но мы посчитали: Пе-8 вполне может долететь до столицы через Северный полюс, остров Рудольфа, Новую Землю и Архангельск без посадки. Чтобы хватило бензина на 4200 километров, дополнительно к полной заправке баков возьмём про запас несколько бочек с горючим.
– А как с двигателями? Ресурсы у них не выработаны? Не слишком ли большой риск?
– Иван Максимович (Коротаев – механик Пе-8) даёт гарантию.
– Я уже с ним переговорил, – сказал Задков, который, видимо, уже обсуждал эту идею с экипажем. – Это тоже будет своеобразный авиационный рекорд и хороший экзамен для нашего воздушного корабля.
– Да, Пе-8 – машина отличная. Я на ней с Водопьяновым летал Берлин бомбить. А в 1942 году с Пуссепом Вячеслава Михайловича Молотова в Соединённые Штаты возил, – сказал с ноткой гордости Штепенко.
Кузнецов задумался, но вдруг улыбнулся:
– Согласен. Готовьте машину к полёту.
Находившиеся на льдине механики и несколько членов экспедиции помогли экипажу Фёдора Шатрова загрузить его парадный красный «Кондор». Он взлетел первым, чтобы контролировать с воздуха взлёт Задкова. О том, как протекал этот удивительный полёт, мне рассказал по прибытии в Москву Евгений Матвеевич Сузюмов, который находился на борту Пе-8 вместе с А.А. Кузнецовым, штурманом А.П. Штепенко, океанологом-«седовцем» В.Х. Буйницким, шифровальщиком Борей Рожковым и вездесущим шеф-оператором Марком Трояновским.
Самолёт шёл на высоте 2000 метров. Сплошная облачность. Кабина Пе-8 мало приспособлена к транспортировке пассажиров, да ещё плохо отапливалась. Так что пришлось одеться потеплее, «как на Северном полюсе». Виктор Харлампиевич (Буйницкий), устроившись у иллюминатора, разложил на откидном столике бланковую карту Ледовитого
