Дурачков, кстати, тоже хватает. Вон сколько их оказалось у дверей этой шарашкиной конторы. Наверное, со всего СНГ сюда съехались…
По адресу, выданному гешефтником, ждал очередной облом: подсобников на стройку уже набрали. Лёха машинально опустился на лавку у проходной и пригорюнился. Билет куплен только в один конец. Что ж, придётся ехать на какой-нибудь вокзал, ночевать там, а завтра искать другую работу.
«Желаете трудоустроиться, молодой человек?» – Возле Лёши нарисовался хлыщ, вертлявостью и бегающими глазками напомнивший утреннего «бизнесмена» из посреднической фирмы.
Парень набыченно кивнул. Когда тип назвал таксу, Алексей уже привычно полез за деньгами и через пять минут оказался в странном крытом помещении, битком набитом мужиками разных национальностей. Вероятно, для ночёвки этим бедолагам выделили пустующий цех. В углу нашлись доски. Лёха постелил на них предусмотрительно захваченное из дома ветхое покрывало и неожиданно для себя заснул.
Пробудился от гула голосов. «Мужики, который час?» – спросил у лежавших и сидевших рядом чернявых соседей. Многие отрицательно замотали головами, но один понял и ответствовал: «без пятынадцати сем».
Ужасно хотелось есть. Лёха достал из рюкзака пачку «быстрой» лапши, кипятильник и кружку. Розетку он заметил ещё вчера. Началась новая жизнь.
Работать подсобником Лёшке доводилось и раньше, и от тяжкого физического труда он совсем не страдал. Куда мощнее давил груз моральный, ибо словечком тут перекинуться было не с кем. Компанию составляли одни лишь гастарбайтеры. Ну, с ними-то всё понятно, а он-то, гражданин России, что делает в этой компании нелегалов? Как он дошёл-то до жизни такой?! Не дошёл, довели! Точнее, довела. Мать.
На пятый день Лёхино уединение прервал один из мигрантов – тот самый, что говорил по-русски.
– Твоя поможешь мне?
– Что случилось?
Парень поведал, что поссорился с главарём их группы, из-за чего отлучён от еды.
– Вечером подойди, угощу. Но смотри, у меня «Анаком» только.
После работы он вручил узбеку закупленную дома дешёвую лапшу. А спустя два дня к Лёхе подошли трое – поблагодарить за Саню (азиаты взяли себе привычные в России имена). Тот, переводя их горячие фразы, поведал, что группа их раскололась, и пригласил Лёху переселиться к ним. Алексей охотно согласилась: узбекам удалось устроиться комфортнее других приезжих. Ковры, подушки…
Вечерами он в одиночестве гулял по Москве. Ужасно тянуло домой, к серьёзной сероглазой и русоголовой Марусе. Кроме этой тоненькой девушки он не нужен был никому на свете. Их, как Достоевского и первую жену писателя Марью Дмитриевну, связало страдание. Но какая разница, что их связало?
Маруся. Много лет назад. Изгой
В родном селе со смешным и странным названием Егорка Марусе всегда было душно: летом – физически, из-за жары, зимой – морально. Их семью односельчане считали малахольной. Мама, библиотекарша Елизавета,
