с трудом зажил, но стал большим рубцом на душе.
Кёнджик сидел на полу, захлёбываясь слезами – его вновь хотели вышвырнуть на улицу. Его вновь хотели сделать бомжом, который ничего не может. Его вновь хотели оставить один на один с этим сложным механизмом под названием «Жизнь». Заставить бороться, не имея сил. Ползать по земле, сдирая пальцы в кровь.
– Прошу, не бросай меня, – всхлипывая, хрипел парень, обнимая самого себя. Всё тело раздражающе тряслось, но ему не хотелось потерять человека, которого так сильно полюбил.
Он чувствовал этот холодный взгляд. Он чувствовал, что больше не нужен в качестве служанки в этом огромном особняке. Этот влиятельный человек – Сок Мин Бин – наигрался им. Втёрся в доверие, получил небольшую выгоду, а теперь хочет выкинуть за порог своего дома, как будто перед ним ненужная порванная кукла. Как будто перед ним сломанная техника, не подлежащая восстановлению.
Последовал удрал плетью. Спина как будто начала гореть, придавая ещё больше боли. Слёзы хлынули рекой, обжигая похудевшее лицо. Губы были в крови, потому что парень их кусал, чтобы место, по которому прошлась плеть, болело не так сильно.
– Слабак, – с усмешкой произнёс мужчина лет тридцати. Его лицо, заострённое в области подбородка, выражало отвращение. В ярко-голубых глазах читалась насмешка, а длинная нога, с силой ударила по маленькому смазливому личику, омытому слезами. Ему не нравились нытики, но и перевоспитывать их он не собирался. Ему легче было избавиться от таких людей, выгнав их из своего дома, в который сам же приводил.
– Сок Мин Бин, – жалобно произносит Джик, принимая удар за ударом. Он любит его как родного брата. Любит всем сердцем. Он привязан к нему. К его похвале, нежным объятьям и наставлениям. Но старшему, видимо, это надоело. Точнее ему на это было всё равно. Он просто надоел ему, стал не нужен. Он для него в одно мгновение стал чужим.
– Убирайся, – сухо произносит он и дал знак, чтобы этого мальчишку выкинули на улицу. Двое накачанных парней не стали долго думать и выполнили просьбу своего начальника.
С неба стеной льёт дождь. Холодный, но отрезвляющий. Птицы не летают. Люди не ходят. Настроение паршивое. Кёнджик сидит на обочине дороги и захлёбывается собственными соплями. Ему больно. Ему до безумия обидно. Ненависть растёт с каждым мгновением. Она поглощает всё его юное тело. Поглощает душу, не давая возможности всё обдумать и попробовать узнать причину такого поступка Минбина.
– Обещаю тебе, что разорю тебя и ты станешь никем не только в этом городе, но и в этом мире, – шепчет обиженный мальчик, продолжая рыдать под стихией, которая соответствовала его настроению. При этом ещё позволяя обиде засесть очень глубоко, а ненависти попасть в каждую клетку и сделать из него воплощение дьявола.
И вот он сидит перед ним. Такой невозмутимый, уравновешенный и с лёгкой улыбкой на устах. Такой родной,
