style="font-size:15px;"> – Ничего себе! Как интересно, – кивнула девушка, чем подбодрила меня, и я продолжил:
– Братья Гавел были хитрецами, на мой взгляд, потому что продумали все факторы при создании киностудии, – я жестикулировал, а воробышек жадно слушала, наивно хлопая ресницами.
– Расскажешь?
– Первый плюс – ландшафт студии. На территории есть ровные участки, есть холмы, поле с видом на лес и разрушенные многочисленными войнами стены замка – в общем, все, что только можно представить. Некоторые холмы созданы природой так, что если снимать их с определенного ракурса, то не будут видны линии электропередач или намеки на современность. Исторические фильмы на природе снимают спокойно без выезда куда-то за территорию киностудии. – Я остановился на минуту, чтобы оценить реакцию собеседницы, и снова продолжил: – Еще один плюс – расположение в черте города. Когда в фильмах участвуют большие звезды, они всегда живут в отелях Праги, а так как оплата у них немаленькая и почасовая – скорость, с которой они могут добраться от гостиницы до съемочной площадки, играет немаловажную роль.
– Согласна насчет плюсов. Ну, вот меня поселили, – она взглянула на визитку, которую держала все это время в руке, – в отеле на окраине Праги. Эх, значит, до большой звезды мне еще расти и расти, – пошутила она, и я засмеялся.
После кастинга намечалось собрание всей съемочной группы, чтобы утвердить новый график, поэтому, отбыв положенное время, я решил вечер посвятить прогулке. Легенды Праги, иронично рассказанные случайно нанятым гидом днем, словно оживали с наступлением сумерек. Ночной город служил переходом между реальным миром и другим, мистическим. Не хотелось спешить домой – там все равно никто не ждал, да и особый повод пройтись по мрачным улочкам мне не требовался. Прага ночью словно оголялась, отбрасывая стеснение, притворство и мишуру.
Я понимал, почему в чешскую столицу зачастили американские киношники. Прага оказалась многолика, словно вобрала в себя все эпохи и стили мира, легко, будто по щелчку становясь тем городом, который хотел бы видеть зритель.
Странно, но мне все чаще мерещилась девушка из сна: в отражении витрин сувенирных магазинов, в автобусных окнах и даже на экране мобильного. Являлось ли это наваждением или так выражался стресс от переезда, я не знал, но, помня о болезни бабушки, решил записаться к психологу.
Чешская столица ассоциировалась с моей родственницей: мудрой и стильной. В детстве я представлял ба самым настоящим драконом, который испепелил все ужасы жизни, оградил меня от страданий. Прага напоминала ту же драконицу: черепичные красные крыши были ее крыльями, а брусчатка – гладким серым брюхом.
Я вдыхал запахи бурлящей Влтавы и мог подолгу наблюдать за смешными драками лебедей и уток, стремящихся получить кусок булки от щедрых туристов. За время, прошедшее с прилета, я исходил каждую улочку старого города. Иногда брел бездумно, теряясь в узеньких проходах, иногда двигался по навигатору, целенаправленно идя к костелу[5] или другой достопримечательности.
Здесь я часто
Костел (от лат.
