Черниговского владыки Антония ездил отец Алексий, как лицо опытное в обращении со святыми мощами.
С великим благоговением совершив их переоблачение, старец погрузился в молитву. И тут ему, как бы в тонком сне, предстало дивное видение. В великой славе предстал ему сам угодник Божий и сказал: «Спасибо тебе за то, что потрудился для меня. Поминай на проскомидии моих родителей иерея Никиту и Марию». – «Святитель Божий, – отвечал старец, – ты же сам прославлен». Тогда святитель объяснил причину своей просьбы: «Поминай их на проскомидии, она выше моей молитвы…» Видение закончилось. Не чувствуя себя достойным подобного откровения и не доверяя себе, старец, несмотря на поздний час, поспешил к владыке и, павши ему в ноги, поведал о бывшем с ним.
Внимательно выслушал архипастырь взволнованного старца и успокоил его, говоря: «Верю, что Господь устами святителя Феодосия поистине открыл тебе великую тайну безмерной Своей милости, даруемой Им людям через нас, недостойных пастырей, при совершении Божественной литургии и принесении Бескровной Жертвы. До времени умолчи о бывшем тебе видении, молись, как заповедал тебе угодник Божий, а там сам Господь имиже весть судьбами поможет тебе утвердиться в виденном». Нужно же сказать, что ни память народная, ни история не сохранили имен родителей святителя Феодосия. Однако прошло несколько лет, и в одном из самых древних киевских монастырей – Выдубицком – был найден синодик рода Углицких и в нем собственноручная запись святителя Феодосия, бывшего в том монастыре игуменом, имен его родителей: иерея Никиты и Марии.
Келья старца в Голосеевской пустыни была скромна. Она состояла из трех маленьких комнаток. Обстановка этих комнаток бедна. Несколько икон, из которых он почитал особенно одну – это икона Божией Матери, которой благословила его мать, диванчик, на котором принимал почетных гостей, перед диванчиком ничем не покрытый столик, на котором постоянно лежало Евангелие на церковнославянском языке больших размеров, этажерка для книг, стол для трапезы, кровать с постоянно поднятым матрацем, на которой отец Алексий, кажется, никогда не спал, медный умывальник с металлическим тазиком и несколько простых тумбочек – вот все, что составляло обстановку кельи отца Алексия.
Келейника у него не было. Старец сам себе во всем служил: сам носил дрова, сам топил печь и ставил самовар, сам подметал комнаты, только к концу жизни, когда отца Алексия начали оставлять силы и он стал болеть, ему прислуживал сначала живший в пустыни монах Азария, а потом наемный мальчик из соседнего села. Пища отца Алексия была скудна: он питался только тем, что ему приносили из трапезы, а в конце жизни и того не ел.
Приведем повествование воина первой мировой войны, посетившего старца в 1916 году, за год до его блаженной кончины. Из него явствует духовная высота старца, а вместе с этим его прозрения о судьбах России. Его описания р
