близнецов над макушкой Ирри, – я знаю своих отца и мать…
– Аа-а-а… – застонал офицер, опять роняя голову на пол. Ирри не успела придержать, и затылок глухо бумкнулся о деревянный настил. Но мужчине это, судя по всему, пошло на пользу, потому что он снова открыл глаза и вытаращился на нее, – ты… Кто это такие?
– Мы – Раст и Янг Белоголовые, тейп Белоголовых, – тут же отозвался близнец за её спиной, – а ты кто, собачье дерьмо?
– Да как вы смели? Да вас за это… – продолжил ругаться офицер, и Ирри, вздохнув, смочила тряпку в воде и приложила к его лбу. Ругань тут же перешла в долгий мучительный стон.
Ирри переключилась на второго, того самого брюнета с хищными глазами. Ему досталось меньше, чем его приятелям, или, может, просто вовремя сумел уклониться от ударов.
По крайней мере, к тому моменту, когда она принялась приводить офицеров в чувство, этот уже открыл глаза и встретил Ирри вполне осмысленным злобным взглядом.
Правда, когда увидел за её спиной степняков, опять закрыл веки, разумно решив притвориться бесчувственным. Ирри не стала развенчивать его игру, лежит себе тихо, пусть лежит. Не мешает, и хорошо.
Теперь этот офицер сидел, привалившись к стене и пытался аккуратно дышать. С угла губ у него стекала тонкая струйка крови, и Ирри очень беспокоилась по этому поводу, потому что вполне возможно внутреннее кровотечение. Судя по всему, железный кулак одного из степняков попал точнехонько в живот или в грудь бедолаги, так что все могло быть…
Ирри тихо приложила ладонь к его груди, пытаясь понять, не сломаны ли ребра, и в этот момент офицер внезапно ожил и дернул её за ладонь на себя.
Ирри настолько не ожидала такой прыти, что лишь охнуть изумленно успела и завалилась на него.
Перед глазами сверкнуло лезвие ножа, она зажмурилась, подумав, что как-то быстро все… И бесславно…
А в следующее мгновение уже летела обратно, вверх от хрипящего офицера, затем ее подкинули, устраивая на руках, и Ирри уже с высоты роста одного из близнецов наблюдала, как второй, рыча от ярости, методично лупил брюнета головой о пол, обеспечивая ему таким образом настоящее, а не наигранное помутнение рассудка.
Только теперь поняв, какой участи удалось избежать, Ирри начала мелко дрожать, все сильнее прижимаясь к горячей и твердой, словно камень, весь день пролежавший в степи под палящим солнцем, груди степняка.
Он, тихо и разгневанно сопя, неосознанно стискивал ее в своих объятиях, не отрывая горящего взгляда от наказания подлого брюнета. Чувствовалось, что ему всеми вибрациями тела хочется принять участие в этом наказании, но с Ирри на руках это было сделать затруднительно.
– Это он правильно делает… – глубокомысленно заявил откуда-то сбоку Дождик, поглаживая по плечу прижавшуюся к его груди Марушку, всхлипывающую от ужаса, – я бы вообще убил…
Ирри тут же пришла в себя, вздохнула глубоко и, хоть и не хотелось, принялась выкарабкиваться из ставших слишком уж крепкими рук степняка.
– Прекрати! –
