style="font-size:15px;"> Ну и что?
Да то, что это волшебное дерево. Пожалуйста, пожимайте плечами сколько угодно, говорите, что перестали верить в чудеса еще в шестимесячном возрасте. Может, вы даже сумеете объяснить, что ничего необычного в этом дереве нет? Дело ваше. Только вряд ли вам кто-нибудь поверит. Если хотите, пройдитесь немного по дороге и поговорите с кем-нибудь из местных жителей, и у вас на этот счет не останется никаких сомнений. Ваши собеседники, возможно, даже приволокут старейшего обитателя этих мест, который видывал на острове такое, что ни один смертный и не поверит. Вот так-то!
На всем протяжении островка зеленые лужайки сменяются серыми скалами. И ничего другого! Только зеленая трава да скалы. А вокруг пучина морская, бездонная даже во время отлива. Будто кто-то загадочный и страшный, обитающий в недрах земли, проткнул пальцем дно океана, и на кончике этого огромного пальца едва держится островок. Случается, сюда залетают дикие утки. И если бы кто-нибудь из окрестных жителей набрался храбрости и пришел зимой на остров поздно вечером, он мог бы вволю настрелять диких гусей. Только никто никогда не приходит.
Вот сюда-то и пришли по длинной дамбе как-то под вечер в начале августа четыре мальчика.
Мико шел первым, зорко ко всему присматриваясь. Он то и дело поднимал голову и принюхивался к ветру – этому научил его дед («А ты носом шевели, носом. Для чего у тебя нос? Учись по запаху угадывать перемену ветра, чтобы рыбу не прозевать!»). За Мико шел Питер и тащил в руках обещанное ружье. Он то и дело перебегал с одной стороны дамбы на другую, и вообще вид у него был довольно легкомысленный. За Питером шел Томми, а за ним Туаки, у которого в дыру на штанах вылез кончик рубашки, так что он им будто хвостиком помахивал.
Добыть ружье оказалось не так-то просто. Не то чтобы отец Питера отказался дать его. Мико успел заметить, что отец готов был преподнести Питеру хоть Полярную звезду на золотом блюде, стоило только Питеру попросить его. Славный он был человек. Мико он сразу понравился. Грубоватый, с выгоревшими усами и постоянным загаром, оттого что он так много времени проводил на воздухе: все лето он ловил форель, и лосося, и щуку, а зиму простаивал по самую «ватерлинию», как он выражался, в болотах, охотясь на диких гусей и уток, и не было во всем графстве Голуэй местечка, которого бы он не знал как свои пять пальцев.
«И почему это так, – недоумевал Мико, – ведь из Питера должен был получиться самый что ни на есть избалованный мальчишка, а вышло совсем наоборот. Это потому, что он парень умный и понимает, что родители его совсем еще дети несмышленые и что ему надо за ними присматривать, а то Бог знает что они могут натворить. И, несмотря на все его многочисленные проделки, он скорее отрубил бы себе правую руку, чем огорчил их».
– Расскажи-ка, Питер, – обратился к нему Мико, – как это ты уговорил его дать тебе ружье?
– Да очень просто, – ответил Питер. – Собственно, я просил
