спираль ДНК, то выполненную из метала и дизайнерски изогнутую ленту Мёбиуса. Типичный стиль современных дорогих городских апартаментов. Правда, мы в частном секторе, наверху всё утопает в зелени. А такие строгие интерьеры характерны для дорогих квартир в небоскрёбах большого Сити. Впрочем, тут, под землёй, по-видимому, свой мир. Агент сказал мне подождать члена клуба здесь и тут же ушёл. Через минуту из двери с противоположной стороны комнаты вошёл член клуба.
Лишь когда я увидел вошедшего члена клуба, я понял, насколько сильно действие принятой мной таблетки. То странное ощущение изменённого сознания, которое я как бы ощущал по дороге, было ничто, следовой эффект, на который не имеет смысла обращать внимание. Препарат, видимо, был действительно хорош, потому что он проявлял своё действие лишь там, где он должен был работать. Глядя на члена клуба, я чувствовал, что во мне действительно не осталось никаких эмоций. Одинаково бесстрастно я воспринял бы сейчас любое чудо, любое явление, любую новость, любую неожиданность. Отдел мозга, отвечающий за любые эмоции, за растерянность, шок, страх, радость, неуверенность, даже интерес, полностью онемел. Остался чистый разум. Разум, не стесняемый эмоциями, а может, и подстёгнутый той же таблеткой, стал кристальным, другого слова не подобрать. В комиксах обычно мысли героев отображаются в виде облачков, какими они, наверное, у большинства людей в нормальном состоянии и являлись бы, если бы их можно было увидеть. Но разум – это лишь механизм сбора и анализа информации, обработки данных и моделирования окружающей реальности. Только сейчас я это почувствовал. Всё течение моих мыслей стало работать, как программа компьютера: чётко, правильно, быстро, концентрированно и направленно. Не стало тех самых мыслей заднего плана, о которых говорят, когда они приходят: нет-нет, ничего, это я так, неважно. Мысли и первого, и второго плана имели своё логическое, практически обоснованное начало, развитие и завершение. Я поразился скорости и многопоточности своего мышления. При этом, возможно, реально я мыслил не намного быстрее обычного, но из-за разорванности и затуманенности процесса мышления в своём обычном состоянии я не замечал его скорости и сложности, как если бы полуслепой человек смотрел в окно быстро мчащегося поезда.
Член клуба представился.
– Здравствуйте, меня зовут Грлах.
– Очень приятно. Эрик Элдерман. – ответил я. Точнее подумал. Грлах общался со мной мысленно. Но я чувствовал, что общение двустороннее, я отчётливо и ясно, даже более отчётливо, чем, если бы мы общались при помощи слов, где что-то можно не расслышать или недопонять, воспринимал его молчаливые слова в своей голове и знал, что он слышит мои. Бессмысленного роя периферических мыслей в голове не было, я так же контролировал всю свою мыслительную сферу, как обычно человек контролирует свою речь на деловой встрече. Также я знал, что он воспринимает
