а вскоре позади осталась и чаща.
За чащей появились луга, поля, неподалёку виднелись деревушки, за полями возникло озеро, за ним снова луг, холмы, потом лес… Всё это проносилось внизу под нами, постепенно превращаясь в размытые пятна. Скорость нарастала, вороны, полные ярости и злобы, летели, спешили как сумасшедшие. Необычное и сильное чувство охватило воронов – птицам казалось, что в конце пути их ждёт еда.
Еда – живое существо, достаточно крупное, например, человек или олень, которого они смогут облепить со всех сторон и начать рвать своими клювами, пожирая заживо. И наслаждаться горячей кровью жертвы и её воплями ужаса и боли. Это то, что они хотят. Пожирать. Это мои вороны. Это моё существо.
Мы спешили, летели быстрее ветра, виды внизу сменялись один за другим: поселения, города, поля, луга, реки, озёра, рощи, холмы, горы, снова города… Мы летели над всем, и чувствовали лишь одно – злобу и жажду пожирать, пожирать живую плоть, заливать в глотку горячую кровь, и услаждать слух чьими-то воплями страдания, отчаянья, ужаса. Когда слышишь чей-то крик боли, видишь агонию – хочется смеяться и танцевать, разве нет?
Долгое время провели мы в небе, вороны, и, наконец, птицы стали чувствовать усталость. Им нужно было подкрепиться, пополнить силы. Внизу мы увидели небольшой лесок, среди деревьев брело стадо оленей.
Истошно закричав, оглашая мир голосом своей ярости и жажды насилия, вороны спикировали вниз. Мы набросились на одну из олених, пока остальные особи из стада кинулись в страхе наутёк. Мы облепили животное со всех сторон, когти цеплялись за шерсть, врезались в кожу, клювы вгрызались в плоть. Один из воронов клюнул олениху в глаз, другой хлестнул крыльями по морде, не давая сообразить, что происходит. Вороны цеплялись когтями в её морду, выклевали второй глаз, вонзали мощные клювы в горло. Зверь вопил от ужаса и боли, ревел, дёргался, прыгал, но нас было много, мы были сильнее, мы были быстры. И мы были полны ярости.
Мои вороны – не обычные. Они крупнее, сильнее, их окружает синий морозный дым – холодная энергия ледяной магии – которая влияет на всё, что соприкоснётся с ней. Замёрзшая и застывшая олениха не могла оказать должного сопротивления, вороны заклевали и изодрали когтями её насмерть, зверь свалился в траву. Вороны набросились на мясо, принялись пировать с радостным карканьем, с диким возбуждением. Горячая кровь хлестала из ран, клювы и перья птиц вымазались в красном. Вороны пожирали.
Пожирали и пожирали. Наслаждались этим мимолётным пиром и торжеством ярости и насилия.
Нажравшись горячей свежей плоти оленихи, напившись до опьянения крови, вороны, полные сил, вновь взмыли в воздух и продолжили путь.
Снова внизу проносились поля, луга, деревни, леса, озёра и реки. Холмы и долины, города.
Мы, вороны, провели в полёте три дня. Практически не отдыхая, останавливаясь по ночам лишь на пару часов.
Трое суток такого интенсивного путешествия дали о себе знать, и вороны снова начали чувствовать голод, жажду подкрепиться, пополнить силы. На
