46 г.
Родной Санечек, сегодня воскресенье, и я первый раз нашла свободную минуту, чтобы написать тебе. Помимо большой занятости в Институте – ибо привезенные «опухоли»179 [—] не ждут и нужно было немедленно начать опыты, пришлось сразу же окунуться в большое количество бытовых дел, которые не могли терпеть отлагательств.
Холод в моей комнате превзошел все мои ожидания, ибо вата, которой Юленька в прошлом году заткнула все щели, – отсутствовала. На улице зима – снег. Только сегодня достала 2 литра керосина, которые, конечно, быстро исчезнут, перспектив же пока еще достать нет. Все эти дни жила весьма мучительно. Приходила поздно из Института (там тепло), нагревала чайник воды и наливала в две грелки – тогда можно было залезть в кровать. И представь себе, когда становилось тепло, я радовалась жизни, с удовольствием разглядывала картины и в памяти проносились куски нашего ароматного летнего путешествия.
Сегодня нашла также стекольщика, который обещает во вторник (если не надует!) вставить стекла – трудность заключается в размере стекол – они слишком большие. Стоить это будет 300 руб. Деньги уже одолжила на это. Кроме того, я дала деньги на оплату ордера на 1 куб. дров и доставки их домой [Ольге Александровне]. К сожалению, дрова пока не выдают. Но к твоему приезду надеюсь, что они будут дома и мы будем греться иногда у нашего камина. Видишь, родной, сколько я уже успела сделать для светлого будущего. В магазине еще не была, но по дополнительным ничего не дают. Привезенные крысы полностью на моем иждивении. Было сложней, пока не получила хлебную карточку, – сейчас проще.
Лурье180 приходил за рукописью и был принят у меня в арктической температуре, и единственное удовольствие, которое я могла ему доставить, были картины. Он с нетерпением ждет от тебя письма о «Лаодикийском послании»181. Вообще же он жаловался, что ему трудно читать документы, т. к. он не знает церковных культов и обрядов.
Сегодня «Поэма экстаза» Скрябина, но все билеты проданы. Хочу все же сделать попытку попасть. У знакомых нигде не была, кроме Зои. Юра приезжал ко мне. Он лучше выглядит и живет своей всегда спокойной семейной жизнью, хотя им трудно материально. Пустота в Юленькиной комнате – меня огорчает – какое-то дуновенье смерти.
Санечек, мой родной, как ты? Как питаешься? Чувствуешь? Работаешь? Есть ли что-нибудь интересное в работе? После моего отъезда тебе стало свободнее. Сознание, что я тебе изрядно мешала, было слишком огорчительно, и я была рада уехать. С другой стороны, осталось беспокойное чувство – я никогда не видела тебя в столь же неорганизованном виде – ибо твой быт просто предельно не налажен, а твое здоровье совершенно расшатано. Ну, конечно, я надеюсь, что все наладится. Но когда же это будет?
Как реагировал Вл. Дм.182 на письмо?
С большим трудом, но все же я вспомнила строчка за строчкой стихотворение, которое просила тебя написать. Правда, несколько слов не могу никак вспомнить. Жду, что ты пришлешь. Оно мне очень нравится.
Пиши, Санечек, чаще, хотя даже это слово «чаще» боюсь говорить – и на это у тебя нет времени, наверное, но когда сможешь.
Обнимаю тебя и крепко, крепко целую.
Наташа
Получил ли ты мою поздравительную телеграмму
«Опухоли» – имеются в виду эксперименты, которые проводила Н. В. Ельцина над подопытными животными.
Лурье Яков Соломонович (1921–1996) – филолог, специалист по древнерусской литературе, в те годы сотрудник Музея истории религии АН СССР в Ленинграде.
«Лаодикийское послание» – памятник древнерусской литературы конца XV в., написанный дьяком Федором Курицыным, [главой московского кружка еретиков].
В. Д. Бонч-Бруевич.
