даже сами китайцы не могли бы узнать в этих изящных лодках первоначальные речные плоты с тремя досками, кои и были первыми этими судами.
Джонки и сампамы, несмотря на то, что дело происходило, в общем-то, диком захолустье Китая, были очень красивыми, сработанными с чисто китайской тщательностью и подходом. Более того даже самая невзрачная лодка была тщательно выкрашена разноцветным водоотталкивающим лаком, который в Китае и Японии умели варить много столетий назад. Ни одна джонка или сампам не были похожи друг на друга.
Вот только самих хозяев этих джонок не было. Ни одного человека. Ни на пристани, ни на корабликах. Нигде. Только со стороны пагоды звонил, очень редко, колокол. В общем, на прибытие английского парового фрегата никто внимания не обращал. Настолько не обращал, что вообще всё это было каким-то подозрительным.
И это было странно – так странно, что весь экипаж пребывал в напряжении, а капитан, видимо, чтобы развеять свои страхи, рассуждал сам с собой.
– Не бойтесь этих варваров. Мы для них несём только одну вещь – свободу! Свободу и торговлю…
Гадес прервался и закашлялся – вода вокруг парохода запузырилась, и воздух пропах жуткой вонью, которая напоминала вонь гниющей рыбы и жуткий смрад похожий на..
Ну на что может быть похож смрад разлагающегося мяса? Некоторые из моряков бывали на полях боёв на суше и отлично запоминали этот сладковато-мерзостный аромат, что растекался на полях боёв после сражений.
Все бросились смотреть, что это может быть – но за бортом ничего не было – только одна чистая, прозрачная вода. Которая пузырилась – издавая неописуемую вонь – словно на дне открылись гейзеры. Только вот не было гейзеров – вода сама по себе «кипела».
Дуб, на всякий случай, стиснув распятье из куска дерева, что висело на его загорелой груди, осмотрелся по сторонам. Вода вокруг корабля попузырилась, обдав экипаж, на прощание, ещё одной волной омерзительной вони, да и успокоилась. Однако у матроса осталось впечатление, что под бортом фрегата только что проплыло что-то огромное, мощное и… ужасное. Непонятно что – да ещё невидимое.
Подойдя к борту, Дуб осторожно перегнулся через леер и всмотрелся в дно моря. Несмотря на то, что фрегат тут спокойно ходил, не рискуя напороться на шальной камень, риф или мель, даже во время отлива, вода позволяла сквозь себя рассмотреть дно этого залива.
Дно было совершенно чистым, если не считать кусков скал, обросших мерзкими полипа-ми – по научному их называли «актинии». Дуб запомнил это название потому, что в одном из портов Китая, его ранили ножом, смазанным ядом, полученным из этих мерзких полипов. Дуб хорошо запомнил свои ощущения от этого ранения, несмотря на то, что часть яда смазалась о его одежду.
– Чё там? – Солёный, держа наготове своё мачете, с которым не расставался даже во сне, опасливо посмотрел за борт. – Чё за дрянь?
– Готов тебе поклясться, что там что-то есть, – проворчал Дуб. – Чуял вонь?
– Эти
