я знаю, что тории – это высокие ворота без створок с двумя перекладинами сверху. Они стоят за храмом клана. Туда нельзя войти без последствий. Оттуда нельзя выйти прежним человеком. Тории связывают наш мир и потусторонний. Клан Шенгай бережет Плетунья, она живет за вратами. Те, кто ей поклоняется, могут попробовать с ней договориться. Те, в ком течет кровь клана Шенгай, могут ее просить. Но те, кто приходит извне без почтения, а с жаждой силы Края Гроз, получают по заслугам. Если пытаться открыть врата чужого клана без благословения бога-покровителя, можно вызвать в этот мир такие силы, что… лучше бы такому человеку не рождаться на свет.
– Поэтому они и хотят Аску, Шизука, – подает голос седовласый мужчина. – Представляют это как брачный договор, только вот…
– Считают нас пагодами без крыш? – горько усмехается мать.
Ответ не нужен. Клан Юичи силен, они многочисленны, богаты, любимы Кса-Каранами. Край Света, вотчина Юичи, не страдает от природных бедствий уже несколько веков, почвы регулярно дают урожай, а сокровищницы полнятся зачарованными артефактами из гробниц предков. Кажется, Трехрукий и правда хранит своих детей. А Плетунья… Плетунья наказывает.
– Неужели нельзя ничего сделать? – тихо спрашивает Ичиго.
Он старше меня на три года. И этот вопрос – всего лишь попытка заполнить пустоту. Юичи давно роют нам яму. Они спят и видят Край Гроз под своей властью. Довели до ухода из Тайоганори клан Икэда и теперь взялись за нас. Я не знаю всего, но кое-что слышала…
Глава клана Юичи хотел, чтобы моя мать стала его женой, но она выбрала моего отца. Старая обида легла сверху жажды власти.
Шизука – красавица и умница, Шизука-раздор – так ее и называют. Казалось бы, принято по традиции любить покорных женщин, только у матери нрав, что у ядовитой кобры. Даже если прогнется и склонится, признавая господина, рано или поздно все равно извернется и укусит, впрыскивая смертельный яд. С моим отцом они нашли общий язык сразу, поэтому не было и разговора о том, кому достанется строптивая наследница клана Шенгай.
– Можно, – хмуро говорит дед.
Все присутствующие в комнате смотрят на него, затаив дыхание.
Я ерзаю, потому что стена неудобная, прижиматься к ней – сущее наказание. Мышцы уже ноют, а в носу свербит. Но нельзя… нельзя выдавать себя!
Дед медленно поднимается, задумчиво приглаживает висящий на шее медальон.
– Мне нужно в храм Плетуньи. Если она даст благословение, тогда ни Юичи, ни Дзэ-у, ни сам император нас не достанут.
Отец хмурится, Ичиго закусывает нижнюю губу. Одна мать смотрит на массивный черный кристалл, стоящий на столе рядом со свитками.
Тишина, которая окутывает комнату, кажется мерзкой и жуткой, как омут, из которого не выбраться.
– Что скажете, дети? – спрашивает дед.
Мать медленно кивает, отец складывает руки на груди и потом произносит:
