салон, бросил на заднее сиденье прихваченные из дома вещи и завел двигатель.
Он и не заметил, как доехал домой. Всё время думал о своем решении, о том, что будет говорить, как станет убеждать жену. Да и еще этот бизнесмен. Наглый, начнет кричать, ругаться. Но с ним он как-нибудь справится, главное – Соня.
Когда он вошел в квартиру, жена встретила его на пороге, взволнованная. Чмокнула в губы, и тут же, явно торопясь, спросила:
– Где ты был?
Иван не стал врать, к чему это? Да и альбомы в руках сразу выдавали его:
– В поселок заезжал. Вот, – он протянул альбомы и конверт с письмами, – за этим.
Соня облегченно вздохнула, она, видно, выдумала в голове какой-то другой, гораздо более неприятный вариант. Затем помчалась на кухню, бросив на ходу:
– Раздевайся и садись, ты голодный, наверное, как собака!
– Да, это точно, – Иван прошел в комнату, зажег свет, положил на тумбочку фотоальбомы с конвертом. Пошел мыть руки. Его охватило давно знакомое чувство, возникавшее всегда, когда предстоял непростой разговор. Хотелось убежать от него, отложить, перенести на завтра, послезавтра и дальше. Но тянуть было нельзя. Иван сжал губы – сегодня, сейчас.
Но прежде чем пройти на кухню, где его ждала за столом Соня, он снова вернулся в комнату к реликвиям. Открыл старый альбом. Посмотрел в лицо своего молодого деда – солдата. Ему казалось, что тот смотрит теперь иначе, будто с каким-то вопросом… и с некой надеждой. Но, наверное, это лишь его возбужденное воображение. Наверное.
Иван прошел на кухню, держа под мышкой толстенный альбом и конверт с письмами.
– Посмотри, что я нашел, – он придвинул их к жене, – полистай пока. «А потом нам нужно будет поговорить», – закончил он про себя. Соня не без удивления приняла дары. И принялась листать, изредка что-то спрашивая.
Позже у них был долгий и непростой разговор. Начало его было точно таким же, как и прежде, но теперь Иван твердо отвечал на ее веские возражения. Он пытался донести главное – нельзя убивать дом. Он не сможет после этого нормально жить, и мать не сможет, Иван знал это. Это будет… предательством стариков. Он убеждал, что всё получится. Что сперва дом будет, как прежде, летней дачей. А когда Иван постепенно наведет там порядок с хозяйством, и когда снова будут вода, свет – они переедут туда. Соня – учительница и найдет работу неподалеку, про закрытие школы – пока только слухи. Он какое-то время будет ездить на старую работу, пусть далеко, потерпит. Потом, может, найдет что-то ближе. Зато ипотека будет не нужна.
Соня сопротивлялась, начала даже немного ругаться, что он ее мнения не принимает вовсе в расчет. Он пытался успокоить ее. Но она, возмущенная, ушла с кухни. Иван вздохнул, он знал, что будет нелегко, такая уж она, его Соня.
Разговор продолжился перед сном. Жена, видно, обдумала что-то и не была теперь так резко настроена. Может, смягчилась, а может, просто поняла его.
