в эту дурацкую булку, чем её сдобрить, украсить, умаслить и напичкать, чтобы Зоя непременно её купила и слопала? Кто, скажите, дал ему такое право?! На этой мысли хвостик круассана окончательно и бесповоротно исчез в недрах Зои.
Она смахнула крошки с лица и рук и подумала: «Ведь вот в жизни всё точно так же: ты выбираешь зачастую не то, что действительно хочешь. Акции, бонусы, заботливая мама, менее заботливые коллеги, придуманные обстоятельства, очередные страхи и всё новые и новые „но“. Излишняя ответственность, чужие ожидания и спешка без конечной цели. Чуть зазевался – и всё, ты уже живёшь не своей жизнью. Ходишь на нелюбимую работу. Ешь невкусный круассан…»
И тут Зою осенило: ведь возьми любую кухню, там полным-полно кулинаров. Но шеф-повар всегда один. И на твоей кухне это – ТЫ. Хоть про кухню тут подумай, хоть про целую жизнь.
«Жаль, я не мужик, – едва открыв глаза, подумала Зоя. Хотя это ей ещё ни разу не помешало сказать: – Выходи за меня».
Зоя улыбнулась. Тут до неё слухи дошли, что их считают больше чем подругами. Вроде же хорошая формулировка, глубокая такая. Больше чем подругой можно быть, например, сестрой. Или как там говорится… Одной крови. Одним целым или половинками друг друга. Но никак не лесбиянками! При всём уважении!
⠀
Улыбка растянула помятое утреннее Зойкино лицо ещё шире. Она потянулась в кровати, так сильно и сладко, что свалила с головы кота. Перевернулась на бок, сгребла в охапку животное, одеяло и себя. Никто не был против.
Это было очень смешно. Про лесбиянок. Ещё смешнее, стала вспоминать Зоя, было им, когда очень хотелось плакать. Когда они собирались страдать, хотели вылить все самые горючие слёзы, чтобы стало легче, выговориться… И неважно, что было в больших пол-литровых кружках бирюзового цвета – кофе или вино; неважно, сколько боли внутри. Ни грамма не выплакали – всё высмеяли.
⠀
До слёз, до колик, до красных лиц! А пореветь, кстати, нашли способ. Один-единственный – в голосовых Ватсапа, представляете? Может, именно потому, что боль от того, что они далеко в нужный друг для друга момент, ещё сильнее, чем та, другая.
Зое почему-то стало очень тепло внутри. Она ещё отчаяннее обняла кота и коснулась своего правого плеча. Пальцы заскользили по коже, задерживаясь на чернильных шрамах.
«Интересно, а она сейчас чувствует это на своей левой? – задумалась Зоя. – Ну, там, связь всякая же существует, энергии… Она меня сейчас слышит? А сама она так делает? Говорит со мной? А я её слышу? Или чувствую, или как?.. А у неё тоже шрамы есть?.. Блин, надо было нормального татуировщика искать…»
«Да, ё-моё, мы же как швейцарские часы!»
Мысли вихрем взвились вдруг в голове. «Идеальный механизм», – сгущала брови Зоя. Миллиметр к миллиметру. Глаза её подозрительно сужались, будто ища подвох. Шестерёнка к шестерёнке…
«Аж
