«Значит, под утро на лед выходил зверь, либо изюбрь, либо сохатый», – подумал я. Собаки заметались уже по берегу, распутывая след, а затем, обгоняя друг друга, понеслись на бугор.
«Значит, взяли след», – обрадованно подумал я. Я прошёл вдоль берега залива метров 100. И увидел на льду, присыпанном свежим снегом, были видны свежие следы большого изюбря.
«Да такой крупный и круглый след может быть только у быка», – подумал я.
И от деревьев с тиной следы уходили на берег, а затем уже быстрым шагом на бугор. Я вышел на берег, присел на сухую валёжину и закурил. Было приятно после пяти дней затянувшихся морозов посидеть на улице, на сухой валёжине. И вдруг на бугре, в полукилометре от меня, залаяли собаки, лаяли они зло, а так они лают только на зверя, но через минуту лай стих. Я прошел метров 100 наверх бугра, остановился и стал слушать. Вдруг собаки залаяли снова, но уже далеко, в самой вершине водораздела. Видимо, они подняли с лежки быка, а его тяжело удержать на одном месте даже двум собакам, да ещё и изюбря.
«Значит, день пройдёт впустую, собаки будут гонять его до тех пор, пока он не уйдёт далеко в тайгу, – подумал я. – Тем более они хорошо отдохнули за эти пять дней».
И прождав на бугре часа два и не услышав больше собачьего лая, я перевалил через бугор в другой залив, на вторую Шаманку, чтобы посмотреть, есть ли там следы изюбря. А на Нижней Шаманке весь берег и даже лед вдоль берега залива были истоптаны сохатыми и изюбрями. Видимо, эти пять дней они здесь хорошо кормились, весь берег в глубину 100 метров от берега был в свежих лежках. Но услышав собачий лай, изюбри от греха подальше ушли в вершину водораздела.
«Вот куда нужно было идти сразу, ну да ладно, всему своё время», – подумал я. Я вернулся на бугор и прошёл по нему с километр в вершину водораздела, но собаки молчали. И прождав на бугре часов до четырех и не услышав больше собачьего лая, я направился к берегу залива.
«Дождусь собак там, – решил я. – А пока собак нет, согрею чай».
И на берегу залива я нашел выброшенное волной дерево и решил развести около него костер. Я насобирал по берегу сухих дров и развел костер, правда, в котелок пришлось нарубить льда, так как лед в этом месте сильно промерз, и я не смог добраться до воды. Костер получился жаркий, и чай вскипел быстро. Собаки прибежали на берег залива, когда уже начало темнеть.
– Ну что, друзья, день прошел впустую, – сказал я, обращаясь к собакам.
Собаки виновато посмотрели на меня и, опустив головы, направились к валёжине, лежавшей недалеко от костра. Снег повалил крупными хлопьями, а с залива в мою сторону потянул холодный ветерок. Допив уже холодный чай, я стал собирать рюкзак.
– Пора, барбосы, – сказал я, поднимаясь с валёжины.
Еще полкилометра нужно идти до зимовья по скользкому льду, а уже темно. Я достал из рюкзака плоский фонарик и сделал шаг к берегу.
